Следование за Христом

Меню сайта

Глава вторая. Уходя прочь

Когда Симон страдал бессонницей, он обычно выходил во двор и взбирался по лестнице на крышу. Он провёл там много ночей, глядя на город. Капернаум всегда был беспокойным, созвучным душе Симона. Но в эту ночь всё было по-другому.

Сегодня он не мог залезть на крышу. Если бы он только шагнул за порог дома тёщи, его бы засыпали вопросами. По тому, что было видно из выходившего на запад окна, нельзя было сказать точно, но он предположил, что на улице разместились, по крайней мере, около трёхсот человек. Некоторые сидели на свёрнутых постелях. Нищие из храма тоже были там. Заплакал маленький ребёнок, но быстро утих у груди матери. Многие из живших по соседству мужчин собирались маленькими группами и возбуждённо разговаривали.

Симон в точности знал, что они переживают. Хотя он путешествовал с Господином уже несколько недель, он не был готов к такому дню, который был слишком будоражащим, слишком ошеломляющим. Он вспомнил о том, как оказался среди последователей Господина.

Симон и трое его друзей ощутили тогда какое-то переполняющее их чувство уверенности в Господине. И когда Он сказал: "Идите за Мною и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков", Симону показалось это единственно верным. Никто из них не представлял себе точно, что такое "ловец человеков". Тогда это не имело особого значения.

Но то, что случилось сегодня... воображение Симона не вмещало. Он перебирал события прошедшего утра. В синагоге Господин поднялся учить. Он учил так же, как и позвал их за Собою: убеждённо и властно. Как не походило это на проповеди книжников, обладающих поразительной способностью десятью способами не сказать ровным счётом ничего!

Внимание всех было приковано к Иисусу, и никто не заметил, как в синагогу проскользнул одержимый Галал. Тёща Симона рассказывала, что только несколько мужчин могли усмирить Галала, когда тот начинал буйствовать, и что фарисеи запретили ему вообще появляться в синагоге.

Как только проповедь Учителя достигла решающего момента Галал начал вопить: "Что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришёл погубить нас!" Симон стоял рядом с Господином и видел Его лицо. Без испуга и раздражения Господин посмотрел на Галала и сказал повелительно и спокойно: "Замолчи и выйди из него!"

Тело бесноватого вдруг изогнулось, и он упал, будто ломаемый огромной невидимой рукой. Наконец, леденящие кровь вопли и стоны Галала стихли.

И вот он поднял голову и огляделся, будто очнувшись от глубокого сна. И вдруг... мирно улыбнулся. Учитель пристально посмотрел в глаза Галалу, принимая улыбку, и продолжил читать из пророка Исайи.

Симон уже едва различал слова Господа. Кем же был этот Человек, за которым они следовали? Что Он сделает в следующий раз? И главное, что Он потребует, если они останутся с Ним? Воображение Симона было настолько потрясено, что он не был уверен, что сможет что-то ещё воспринимать.

Симон выскользнул из синагоги и отправился просить свою тёщу разрешить всем им переночевать в её доме, но нашёл её в немощи и сильной лихорадке. Её глаза глубоко запали, а одежда пропиталась потом. Он не представлял, сколько времени она пролежала так одна, но в доме не осталось ни воды, ни хлеба.

Симон ринулся назад, протискиваясь через толпу к Господину, который сразу же последовал за ним в дом. Господин вошёл и поприветствовал тёщу Симона. Когда Он взял её руку в Свою, сила, казалось, потекла к ней, и она сразу же встала на ноги и подала им воды.

День клонился к вечеру, и молва о деяниях Господина быстро распространялась. К дверям дома стали стекаться больные, немощные и одержимые, и вскоре улица стала походить на большое праздничное сборище.

В тот вечер сила Божья была явлена жителям Капернаума невиданным доселе образом. И правда, даже те, кто хорошо знал Писание, не могли припомнить подобное во времена их праотцов. Конечно же, Писание говорило об исцелении Неемана от проказы, о продлении жизни Езекии, но то, что люди переживали сейчас, не было сравнимо ни с чем. К тому же, в городе не осталось ни одного человека, чей родственник или друг не был бы затронут этим Равви.

И теперь, когда солнце скрылось за западными холмами, казалось, что весь Капернаум собрался возле дома Симоновой тёщи. И что также было причиной беспокойства, терзавшего Симона.

Неудивительно, что он не мог заснуть. Столько нужно было предусмотреть! Учитель, похоже, не очень ясно представлял, как управляться с большим скоплением народа. Сегодня вечером люди были почти неуправляемы. Симон решил, что будет лучше, если он возьмёт роль организатора на себя.

Он размышлял о том, как умно было со стороны Господина избрать Капернаум "штаб—квартирой" Своего служения. Расположенный на берегу Галилейского моря, этот город являлся торговым и общественным центром окрестных земель. Это было отличное место, да и Господин, безусловно, произвёл сильное впечатление на горожан. Случай в синагоге явил Его великую силу как священникам, так и простому люду. Этого не отрицал никто.

Симон, подперев голову руками, обдумывал значение событий минувшего дня. Сон был далёк от него.

Господин проснулся задолго до рассвета. Он свернул свою постель, вошёл в комнату, где сидел Симон, и посмотрел в окно.

"Подай Мне свой плащ, Симон. Я не хочу, чтобы Меня узнали. Я должен идти и побыть наедине с Моим Отцом."

Озадаченный, Симон поднял голову. "Конечно, Равви, “ — произнёс он, протягивая плащ.

Учитель завернулся в просторное чёрное одеяние и поднял капюшон. "Если тебе понадобится плащ, можешь взять Мой, “ — сказал Он, указывая на серую одежду у двери. Затем Он тихо отворил дверь и, никем не замеченный, скрылся в темноте.

Утро, наконец, настало. Несмотря на краткий сон, Симон был очень бодр, подстёгиваемый необходимостью упорядочить наступающий волнующий день. На улице толпа начала возглашать имя Господина, призывая Его выйти и служить им.

Многие немощные заволновались, не видя выходящего Господина. Симон сочувствовал им. И где же Он? Ему так много предстояло сделать: изгнать бесов, исцелить людей.

Иаков и Иоанн спросили, где Господин. "Ты хочешь сказать, что позволил уйти Равви одному?" — отчитывал Иаков Симона, узнав, что Учитель покинул дом ещё до рассвета.

"Откуда я мог знать, что Он не вернётся к этому часу? — оправдывался Симон. — "Что, по-вашему, я должен был сделать? Удержать Его здесь?"

Иоанн, заметив, что атмосфера накалилась, предложил: "Ладно, мы могли бы пойти поискать Его. Может быть, Он уже собрал людей где-нибудь на рынке."

"Я пойду, — предложил Симон, — я позволил Господину уйти одному, я и приведу Его назад."

Прошло больше времени, чем предполагал Симон, пока он нашёл Господина. На самом деле, не узнав свой собственный плащ, он, возможно, и не остановился бы около Человека, одиноко сидящего под оливой. "Господин, нам нужно возвращаться, — настоятельно сказал Симон. Его лицо зарумянилось от радости: "Все ищут Тебя."

Вместо того чтобы кинуться в водоворот кипучей деятельности, сознавая, что слишком долго задержался, Господин жестом предложил Симону сесть.

"Пойдём в ближние города и селения, чтобы Мне и там проповедовать, ибо Я для того пришёл."

Симон был поражён. В Капернауме все двери были открыты. Почему бы не остаться? Будет ещё время побывать в других городах.

Господин поднялся и двинулся на юг в сторону Геннисарета. Симон не знал, возвращаться ли ему за остальными или остаться с Господином. Как Он мог так поступить? Чего Ему ещё нужно? Лицо Симона скривилось, когда он вспомнил, что его тёща сейчас ожидает их к обеду, и что множество людей жаждут поговорить с Господином и увидеть, как Он творит чудеса.

Какое-то мгновение Симон колебался. Затем разочарованно зашагал по следам Равви. Возвращаться в город было бессмысленно. Что он скажет? Как объяснит странное поведение Господина? Чего же, в самом деле, хотел Учитель? Всё так чудесно устраивалось вчера, а сегодня вдвоём, не узнанные, они брели через оливковую рощу.

Послушание и смирение — Божьи стражники-близнецы, охраняющие от чумы суетного тщеславия, которое гнездится в сердце каждого руководителя, мечтающего стать "звездой".

Автор послания к Евреям говорит: "Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха" (Евреям 4:15). Как часто мы применяем этот стих, чтобы избавиться от искушения грешить "внешне": лгать, обманывать, прелюбодействовать и тому подобное. Но это место отчётливо говорит о том, что Иисус был испытан всеми искушениями, с которыми сталкиваемся и мы.

Представьте себе, что вы — Иисус в Капернауме. Что бы вы сделали? Вы только что своим служением привлекли к себе целый город. Вы совершили умопомрачительные чудеса и находитесь в центре всеобщего внимания. Чудесная возможность перейти от неизвестности к славе, сделав всего лишь шаг!

Вы или я могли бы утверждать, что Божье помазание и благословение, без сомнения, пребывало на нас, поэтому всё, что нужно сделать — это просто "поймать момент". Но Иисус отказался подчиниться расхожей мудрости. Его же ученики были ослеплены подвигами Своего Господина и не остановились бы ни перед чем, только чтобы поддержать растущую популярность.

Вы или я, вероятно, поступили бы так же. Являясь членами Церкви в условиях западной цивилизации, мы обольщены прагматизмом этого мира. На этот раз, обвиняемый — корпоративный стиль руководства, американский стиль.

Очень трудно, действительно, спорить с системой, которая удовлетворяет трём столпам успеха в Америке — размаху, скорости и всеобщему признанию. Горя нетерпением объявить о "плодах" своего служения, мы делаем уступку этой нечистой троице. Мы оправдываем методы, которые оказывают Богу плохую услугу — Тому, во имя Которого мы служим. Несомненно, среди нас нет ни одного человека, которому бы не было знакомо искушение предпочесть своё "я" послушанию!

Двери благоприятных возможностей очень быстро могут превратиться в капкан для лидера, обуреваемого стремлением развить своё служение. Приманка успеха и популярности может легко заставить служителя поверить в заблуждение о том, что Божье водительство и благоприятная возможность — синонимы. Прибавьте к этому восторженные надежды последователей, и почти неотразимый натиск нарастает, легко совращая руководителя с пути осуществления истинной Божьей воли.

Убеждён, что Иисус подвергался искушению "продаться" ради скорых побед. В то же время, кажется, будто Он почти не обращал внимания на рост Своего служения. Не то, чтобы Он говорил об этом, но всякий раз подтверждал это отказом извлекать выгоду из возникающих благоприятных ситуаций и возможностей.

Почему так? Что за сила в жизни Христа хранила Его от искушения стать заложником успеха? Более того, мы понимаем, что та же самая сила может спасти и нас от падения в канаву материализма и показухи. Ответ прост. В любых обстоятельствах Иисус руководствовался единственным принципом: "Пославший Меня есть со Мною; Отец не оставил Меня одного, ибо Я всегда делаю то, что Ему угодно" (Иоанна 8:29).

Почитая волю Отца выше Своей, Христос обретался в том безмятежном месте, где себялюбие, престиж и положение не имеют никакой власти. Иаков напоминает нам, что человек с двоящимися мыслями нетвёрд во всех своих путях. Иисус не был человеком с двоящимися мыслями. Он был решительно нацелен на одно: исполнить волю Своего Отца.

Каждый из нас должен просить Святого Духа исследовать наши сердца и обличать нас в тех делах, которые зачастую вершатся во имя Его, но не соответствуют Божьему водительству для нашей жизни. Удерживаемые любовью к Иисусу, мы должны стремиться всё устраивать согласно Его воли, даже если это будет означать утрату чудесных возможностей дальнейшего усиления нашего руководящего положения. Мы должны иметь мужество сказать "нет" соблазнительному случаю, даже зная, что тем самым позволяем другому занять наше место и пожинать "награды". Почему же нам так трудно подражать Иисусу в сфере руководства? Достаточно лишь бегло просмотреть заголовки "христианских" статей за последние пять лет, чтобы любой верующий убедился в том, как часто наставники оставляют своё чистое призвание Божье ради "игры в деньги и славу".

Думаю, существует несколько причин, по которым мы столь часто пренебрегаем примером Иисуса — наставника.

Во-первых, естественное мышление западного человека обременено "формулой" и "технологией". Методы наставничества Иисуса настолько отличаются от наших, что мы не можем подобрать для них устраивающую нас замену, которая бы соответствовала нашим представлениям о руководителе. Наше, очень человеческое, стремление оградить для себя зону комфорта заставляет нас выдумывать упрощённые формулы бытия. Также мы склонны рассуждать о руководстве, как о даровании, дерзновении или природной способности, которые отнюдь не обязательно имеют отношение к служению как образу жизни.

Во-вторых, сама природа служащего руководства глубоко противоречит стремлениям человеческого "я". В своём тщеславии мы овладели способностью скрывать истинное положение вещей и напускать на себя "духовность" до такой степени, что можем лишь красиво говорить о гордыне, отрицая факт её коварного действия в собственных сердцах.

Очень легко говорить "языком" слуги. И вправду, сейчас стало модным употреблять фразы вроде "я хочу просто послужить тебе" или "я не хочу себе славы, только Христу". Их произносят с благочестивым видом несчётное количество раз каждый день. Берегитесь! Толи кому-то приходится говорить об этом, то он, вероятно, этого не делает! Скрытые намерения обычно прикрываются очаровательными выражениями. Вполне реально при правильном употреблении христианской лексики приобрести себе некоторую известность, да только в тяжком труде служения отсутствует блеск славы.

В-третьих, внешнее сосредоточение на "успехе" заставляет нас стараться производить хорошее впечатление. Лихорадочно работая, мы жертвуем будущим ради того, чтобы выглядеть хорошо сегодня. Мы даём обещания и объявляем о великих планах, которые, скорее всего, не сможем выполнить, зато звучим и выглядим потрясающе. Но дело в том, что служащий наставник не может быть втиснут в смирительную рубашку скороспелых результатов, потому что подлинное служение всегда требует времени.

Мы с моим близким другом однажды шутили о том, как легко иногда произвести впечатление на окружающих. И пришли к выводу, что до тех пор, пока вы много говорите о своих великих планах и видении, люди будут считать вас преуспевающими, несмотря на отсутствие реальных результатов. В Америке внешность ценят больше, чем сущность. У нас даже есть книги, советующие, как правильно одеваться, чтобы выглядеть успешным, подразумевающие, что пока вы производите впечатление победителя, истинное положение вещей не имеет значения.

Исходя из этого, должен ли будущий лидер иметь призвание и целеустремлённость? Мой ответ: да, если он понимает своё призвание, как Божье водительство и видение.

Однако, и призвание может стать испытанием. Человек, стремящийся доказать свою избранность Богом, может легко лишиться помазания руководителя. Это призвание, действительно, может быть от Бога, но помазание, запачканное человеческим себялюбием, превращается в зловонное строительство собственного "эмпайер билдинга", а все строители таких "эмпайеров", к сожалению, склонны заканчивать лжепророками! Иными словами, пустое тщеславие может настолько легко выдавать себя за видение, что пропагандирующий это видение бывает просто обманут собственными доводами.

Наставник, стремящийся подражать Христу, противостоит великому искушению построить служение вокруг самого себя. Он предпочитает постоянно предавать себя Божьей воле. Таким образом, общение с Богом торжествует над выгодой, а повиновение — над благоприятной возможностью. Угодны Богу те наставники, которые охотно подчиняются божественному диктату, часто жертвуя возможностями для продвижения к успеху.

Всю свою сознательную жизнь мой дорогой друг Боб Огл хотел быть миссионером. Он пришёл в наш миссионерский центр в Такоме, штат Вашингтон, и вскоре стал очень ценным членом команды наставников. Спустя некоторое время Бог привёл Боба в район Карибского залива, где "Молодёжь с миссией" разрабатывала несколько новых проектов. И снова способности Боба были замечены, он стал директором Карибского региона.

Через несколько лет Боб почувствовал, что Господь понуждает его оставить миссию и позаботиться о накопившихся к тому времени долгах. Некоторые из его друзей пытались отговорить его от принятия этого решения. Он занимал очень ответственный пост. Разве он не знает, что служение в Карибском регионе очень быстро развивается? Если Боб покинет миссию, он потеряет право на руководство и, вероятно, никогда снова не восстановится. Некоторые противостали Бобу. Неужели он не может доверить свои нужды Богу? Но Боб был решительно настроен следовать Божьему водительству, несмотря на потерю отличных возможностей для продвижения к успеху.

Четыре года спустя Господь открыл новые двери для Боба. Сейчас он помощник пастора одной из самых растущих церквей деноминации, он оплатил все долги и пользуется уважением среди прихожан. Боб следовал за Богом, хотя ему и пришлось отказаться от того, за что он боролся и о чём мечтал.

Библия намного реальнее, чем мы сами, оценивает состояние человеческого сердца. Пророк Иеремия говорит, что "лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?" (Иеремия 17:9). После того, как мне долгие годы приходилось иметь дело с собственными заблуждениями, мне удаётся распознать, по крайней мере, некоторые "сигнальные" признаки, указывающие на неправедные побуждения моего сердца. Позвольте мне выделить четыре основных:

Упоминание имён — человек, постоянно сообщающий окружающим о полученных им приглашениях или об "именитых" людях, с которыми знаком, является человеком крайне уязвимым. Его незащищённость и определяет его устремления.

Отказ делиться подробностями своей жизни — человек, неприступный для исправления или замечания, настроен руководить только согласно своим желаниям. Он придёт к тому, что окружит себя лишь слепо преданными людьми.

Суетное тщеславие — руководитель, охваченный таким побуждением, всячески стремится продвинуть своё служение. Люди становятся "пешками" или "каналами", используемыми для процветания дела, репутации руководителя, придания ему "веса". Такое манипулирование людьми не всегда осознанно, но обязательно проявляется, когда руководитель неистово суетится, основывая своё служение на зыбучих песках человеческих усилий.

Использование цели для оправдания средств — компромисс с честью и этикой начинается с "малого", особенно, в финансовых делах. Спекулируя на необходимости проповеди Евангелия, человек подавляет слабый голос совести ради того, чтобы его служение продолжалось любой ценой.

Одно из самых трудных испытаний для любого ревностного служащего руководителя — уйти, как Иисус, прочь из Капернаума. Можем ли мы последовать Его примеру, или крючья амбиций и гордости слишком глубоко в нас засели? Да будет наш взор устремлён на Геннисарет и ближние города и селения, чтобы нам не оказаться уловленными собственными Капернаумами и неспособными освободиться для исполнения воли Того, Кто называет нас Своими детьми.

Предыдущая страница                        Следующая страница