Следование за Христом

Меню сайта

Глава четвёртая.    Лицеприятие (Матфея 20)

Саломия положила оставшуюся вяленую рыбу в корзину с хлебом и виноградом, довольно улыбаясь. Еды хватит, чтобы накормить всех учеников. Это была последняя рыба в её доме, и сейчас, когда её сыновья постоянно были с Господином, она не знала, где взять ещё, чтобы пополнить свои запасы. Но это её мало беспокоило. Саломия была достаточно практичной и знала, что иногда нужно было жертвовать сейчас для достижения после прочного благополучия.

Всё шло по плану. Она закрыла дверь и направилась в северную часть города. Её новая белая одежда сияла в лучах яркого полуденного солнца, а аккуратно уложенные чёрные волосы слегка выглядывали из-под шарфа. Сегодня утром она приоделась с особым тщанием.

Пройдя с милю, она увидела их. Они как раз входили в дом Садока. "Очень хорошо", — подумала про себя Саломия. — "Они собираются вместе для отдыха. Господин будет в покое, и никто не будет Его отвлекать." Она ускорила шаг и подошла к дому, когда слуга собирался закрывать дверь.

"Мои сыны", — я пришла навестить своих сыновей," — сказала она, указывая на корзину. Пожилой слуга одарил её беззубой улыбкой и пропустил во двор.

Около двадцати человек гуляли по внутреннему дворику. Она заметила своих сыновей, оживлённо разговаривающих с коренастым здоровяком.

"Он должно быть тот, кого они называют "Камнем", — подумала Саломия, вспомнив, как его описывали сыновья. Она подошла поближе. "Камень" был довольно привлекательным, но сыновья рассказывали, что Господин считал его вспыльчивым и несколько раз Ему приходилось упрекать его, иногда при всех. С удовлетворением подумала она о том, что Господин укорял этого здоровяка. Ему никогда не пришлось бы упрекать её сыновей. Она воспитала их намного лучше. И если Господин даст сегодня согласие, её усилия будут вознаграждены. И в самом деле, они уже были на хорошем счету у Господина. Поговаривали, что старший сын занимал особое место в Его сердце.

Когда Саломия приблизилась, "Камень" и сыновья, обернувшись, поприветствовали её. Вид корзины, которую она несла, удвоил гостеприимство мужчин. Её мальчики знали, что там обязательно должна быть восхитительная вяленая рыба, особым приготовлением которой славилась их мать.

Саломия поприветствовала каждого из сыновей. Они не могли не заметить рассеянности, с какой она слушала их, рассматривая двор за ними. Её глаза бегали взад-вперёд, оценивая обстановку. Всё было так, как она себе представляла. Некоторые из учеников сидели и отдыхали, другие утоляли жажду из двух больших глиняных водоносов в глубине двора. Царил покой: самая подходящая атмосфера для осуществления их плана.

Саломия жестом подозвала своих сыновей поближе и прошептала: "Сейчас самое время. Я буду говорить."

Иоанну было немного не по себе. Он предпочёл бы более уединённое место, но знал, что лучше не перечить матери. Всё-таки, изначально это была их с Иаковом идея, поэтому для них лучше было собраться с духом. Они последовали за матерью, направлявшейся к Господину. Он сидел один, прислонившись к стене.

Саломия тысячу раз рисовала эту минуту в своём воображении. Она знала, что делать. Подойдя к Учителю со скромно опущенными глазами, она протянула корзину с едой.

"Господин," — начала она уверенным, чётким голосом, — "я принесла пищи Тебе и Твоим ученикам."

Учитель, глядя на неё, сказал: "Спасибо, Отец воздаст тебе за доброту."

Саломия поставила корзину у ног Господина и опустилась на колени перед Ним. Учитель жестом попросил одного из учеников подойти и забрать корзину. Был миг, когда Иоанну захотелось убежать. Задуманный ими план казался теперь таким неуместным.

Учитель опустил взгляд на Саломию. "Чего ты хочешь?" — спросил Он мягко. Мгновение она колебалась. Затем молчаливое присутствие сыновей, стоявших рядом, придало ей уверенности. Просьбу, которую она собиралась изложить, была от их имени.

Саломия, заикаясь, выговорила первые слова, собираясь с духом и изо всех сил надеясь на заученную фразу: "Скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоём." Из-за волнения слова вырвались несколько настойчивей, чем она намеревалась.

Глаза Господина пристально смотрели на неё, читая её мысли. Он отстранился от стены и взглянул на двух её сыновей, стоявших но обе стороны от своей матери.

"Не знаете, что просите." И, обращаясь к Иакову и Иоанну, спросил: "Можете ли пить чашу, которую Я буду пить?"

"Можем," — в один голос пробормотали братья, сомневаясь в том, что поняли вопрос, но желая угодить Господину.

"Вы знаете, что князья народов господствуют над ними." Господин пронизывал Иакова и Иоанна взглядом.

"Да мы знаем это..." — выпалил Иаков разочарованным голосом. Всё оборачивалось совсем не так, как они задумывали.

"Но между вами да не будет так", — слова Господина пронзали их сознание, — "а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою."

Онемев, они стояли, поражённые словами Господина. Учитель продолжил: "Так как Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих."

Вдруг Иоанн понял. Господин был прав. Он никогда не помыкал ими, пользуясь Своей властью. Как самонадеянно было предполагать, что ныне Господин станет возводить их по ранжирам друг перед другом. Слёзы хлынули из глаз Иоанна, озарённого этим откровением.

"Прости нас," — проговорил он с тихой мольбой в голосе, помогая матери подняться. Господин кивнул в ответ и ушёл, оставив их в размышлениях над услышанным.

Двое юношей проводили мать к выходу из дома Садока. Мысли в её голове теснили одна другую. Разве её сыновья не следовали за Человеком, Который вскоре свергнет власть римлян и восстановит мир и честь Израиля? Она ведь до сих пор добровольно жертвовала заработком своих сыновей. Разве Господин не должен был дать им что-либо взамен? Плечи разочарованной Саломии были смущённо опущены, когда она прощалась со всеми. Иаков и Иоанн, проводив её, шли обратно, когда "Камень" крикнул им: "Скажите своей маме, что ей всегда будут здесь очень рады. Эта рыба превосходна!"

Искушение снискать особую благосклонность или проявить лицеприятие может только опутать и обольстить душу, зачарованную высоким положением.

Иаков и Иоанн были застигнуты врасплох ответом Иисуса на просьбу их матери проявить к ним особую благосклонность. Все их аргументы были сокрушены словами о том, что Сын Человеческий пришёл не для того, чтобы Ему служили, а чтобы послужить Самому. Это простое заявление обезоружило их. Если Сам Иисус отказался признать Своё положение, то конечно же, Он не намеревался "раздавать должности" и ученикам.

Насколько отлично Царство Божье от царств мира сего! Великий Наставник-Слуга отказался тешиться своим положением и престижем. Не было у Него и любимчиков. Он знал, как знал и Псалмопевец, что возвышение приходит не с востока или запада, а от Бога, и что служащий наставник должен избрать тропу унижения. Этот короткий проспект о руководстве поражает своей простотой и мудростью.

"Бог не взирает на лица." Мы знаем эти слова так же хорошо, как свои имена. И всё же, в потоке ежедневных дел лидеры часто предрасположены к лицеприятию в своих взаимоотношениях. Поэтому, каждому руководителю необходимо чаще задаваться вопросами: "Действительно ли я уделяю особое внимание людям, обладающим высоким положением? "Включаю" ли я обаяние и доброту только в присутствии тех, в ком нуждаюсь или от кого желаю что-либо получить? Склонен ли я часто напоминать людям о своём собственном положении?" Многим из нас, подозреваю, придётся ответить "да".

В этом падшем мире лестница карьеры воспринимается, как восхождение вверх. Такой взгляд питает стремление ко власти "над" другими, что всегда притягательно для людских сердец. Немногие лидеры могут устоять против этого искушения, а однажды попробовав, немногие способны отказаться от наслаждения положением и властью.

Когда я впервые столкнулся с лицеприятием и "чинопочитанием", мне было девятнадцать. Я сопровождал своего отца на ежегодную пасторскую конференцию. На первом собрании я чувствовал себя превосходно. Я знал почти всех присутствовавших там пасторов. Многие из них останавливались у нас дома в течение долгих лет.

После одного из вечерних служений мы направились в ресторан неподалёку, ставший местом неофициального общения участников конференции. Когда мы уселись за столики, мой юношеский разум был поражён откровением.

Пасторы, которые были так дружелюбны, гостя у нас дома, теперь едва замечали моего отца. Не требовалось гениальной проницательности, чтобы заметить, что, в основном, необщительными оказались пасторы, церкви которых превосходили по численности церковь моего отца. Эти пасторы, я уверен, подсознательно собирались "кланами" и сторонились остальных. Пасторы средних по численности церквей тоже расположились вместе. Я оглядел ресторан, и не увидел ни одного пастора малых церквей нашей конфессии.

Зачарованность престижным положением ослепляет евангельскую церковь в западном мире. Мы жестоко критикуем — и справедливо — кастовую систему Индии, но в то же время наша собственная культура так хитро и незаметно маскирует нашу капитуляцию перед этим идолом, что мы отрицаем его реальность и влияние на наше мышление.

Недавно я был приглашён на свадебную церемонию, где присутствовали некоторые "именитые" личности христианского мира. Во время приёма мне было стыдно наблюдать, как, вроде бы, зрелые мужи во Христе старались привлечь внимание знаменитостей. Я встречался с этим и на больших христианских конференциях, где положение и влияние личности зависели от размеров свиты, сопровождавшей новоявленную "суперзвезду".

Иисус порицал разделение людей согласно "признанию общества" и отказывался участвовать в подобных играх. Его беседа с самарянкой у колодца была такой же искренней и чуткой, как и разговор с богатым и влиятельным человеком. Репутация в обществе, высокое положение — Своё или чужое — ничего не значили для Иисуса. Он полагал, что любовь агапе должна свободно дароваться всем, а не только начальствующим.

"Лиза", энергичная, одарённая женщина сейчас подвизается в организации "Молодёжь с миссией". Не так давно она поведала о том, как начинала своё служение, работая горничной в гостинице одного из наших миссионерских центров за рубежом. В первое время она чувствовала себя очень одинокой.

Другая американка, жена одного из лидеров, заведовала хозяйственной частью гостиницы. Лиза обратилась к этой женщине, желая подружиться. Но, увы, у этой женщины, казалось, не было времени на иное общение, кроме поверхностных, дежурных реплик.

Десять лет спустя Лиза и жена того руководителя встретились на большой международной конференции. К тому времени Лиза обрела своё место в церкви и стала довольно известной. На одном из собраний она была представлена аудитории. Жена лидера подошла к ней после собрания, нервно усмехнулась и сказала: "Знаете, такое впечатление, будто я Вас уже где-то видела. Не могу вспомнить точно, но Вы похожи на девушку, которая работала уборщицей в одном из наших центров, но это странно." Она опять усмехнулась.

Лиза посмотрела в глаза человеку, другом которого она хотела стать, и ответила: "Нет, это не странно. Именно там мы и встречались. Вы заведовали хозяйственной частью." Женщина смутилась и, вскоре извинившись, ушла.

Почему же странно подумать, что человек, мывший туалеты, может после руководить важным служением или наоборот? Мы допустили мирской снобизм глубоко в наши сердца. Я надеюсь, что та женщина покинула собрание, осознав своё пренебрежение к сестре в Господе.

Подготовка к царствованию и правлению со Христом не начинается с царствования и правления на земле. Она начинается со служения. Если на пути нашего служения Бог ставит нас на важный пост, надо чтобы мы не считали чёрную и грязную работу ниже своего достоинства.

Ричард Фостер хорошо говорит об этом: "Служение в малом должно быть первостепенным и более ценимым, чем служение авторитетное. Иначе мы начнём воспринимать власть с подобострастием, как "великую вещь". Не надо обольщаться, религия "великого" противоречит духу Христа".

Наставник, желающий совершать для Бога лишь "великие дела", раскрывает истинную суть своих стремлений. "Презрение к малому не возвышает разум. Напротив, слишком ограниченное мировоззрение вынуждает нас не придавать особого значения тому, что на самом деле, имеет далеко идущие последствия".

Истинный служащий наставник не рассматривает ни одного человека, как случайного, и не верит в "случайные встречи". Каждая встреча с другим человеком воспринимается, как возможность послужить ему Христовым духом вне зависимости от его статуса, положения, расы, пола или конфессиональной принадлежности.

Основанием своей власти Иисус сделал не престиж, а истину. Он имел право принимать решения потому, что Он был и остаётся истиной. И власть, по Библии, основана на истине и праведности, а не на природных талантах, благополучии или должности.

Руководители, увлечённые обретением "веса" в обществе, вскоре начинают проявлять лицеприятие. Иаков, однако, ясно говорит нам: "Братья мои! Имейте веру в Иисуса Христа нашего Господа главы, не взирая на лица" (Иакова 2:1). Далее, в этой же главе он называет лицеприятие нарушением царского закона любви (Иакова 2:8-9). В заключение Иаков перечисляет свойства небесной мудрости в семнадцатом стихе третьей главы: "Но мудрость, сходящая с выше, во-первых чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна."

Наши взаимоотношения с другими людьми всегда должны быть вне зависимости от занимаемого ими или нами места. Только когда мы избавимся от обольщения своим рангом или должностью, мы сможем нелицеприятно относиться к другим.

Иаков и Иоанн искали высокого положения. Они желали быть вознесёнными на престижное место, с которого могли бы повелевать. Иисус с любовью указал на безумие их просьбы. Тем самым Он обратил их взор на вышний путь — путь Царства Божьего. Этим путём было и остаётся служение. Тот, кто хотел стать большим, должен был стать всем слугою. Смиренно избирая неприметное и далёкое от почестей служение, делая то, чего избегают другие, мы ни в коей мере не отрицаем своё призвание и дар руководителя. Наоборот, мы усиливаем их, подтверждая, что никто не велик настолько, чтоб считать какое-либо дело ниже своего достоинства.

Служение — это противоядие от "чинопочитания", противостоящее корпоративному (замкнутому на интересах "касты") стилю руководства, заполонившему современную Церковь. Ревностный наставник - служитель должен следовать по следам своего Господина, а не по ступенькам ведущей наверх служебной лестницы. Здесь кажутся очень уместными слова Ричарда Фостера: "Служащие руководители — это люди, которые бывают слугами, прежде чем стать руководителями, и вновь становятся слугами, когда задачи лидера выполнены".

Глава пятая.   Открытость и доступность (Луки 7)

Симон из Вифании поприветствовал Учителя у входа в свой роскошный дом. Перстни сверкали на его пальцах в лучах полуденного солнца. Он намеренно сдержанно пригласил Учителя войти.

Симон старался не смотреть на большую медную чашу, стоящую у двери. Обычно он звал слугу, чтобы тот омыл ноги гостя, но сейчас сомневался, следует ли это делать ради Учителя. Наконец, он решил воздержаться. Не будучи уверенным в том, прилично ли ему, фарисею, воздавать этому Человеку подобные почести, он не хотел, чтобы у Того создалось о нём неверное впечатление.

Учитель происходил из заурядной семьи из Назарета. Симону было любопытно поближе познакомиться с Его учением, но не поступаясь своим. Он не хотел прослыть оказавшим особую честь Учителю.

И всё-таки, проходя мимо пустой чаши, он не мог отделаться от чувства неловкости. К счастью, Учитель, казалось, не придал этому значения, и вскоре они вместе сидели за столом.

Симон с удовлетворением осмотрел яства. Каждое блюдо, тщательно приготовленное, говорило о высоком положении хозяина. Это его очень радовало, и он подумал, сознаёт ли Учитель, что Ему просто повезло оказаться гостем в таком доме.

Тягостное молчание воцарилось между мужчинами во время еды. Симон стал раздумывать о том, зачем он вообще пригласил Учителя, поскольку Он казался совсем безразличным к предоставленной чести быть в доме одного из самых богатых и влиятельных граждан. О чём же он хотел расспросить Учителя? Он уже и не помнил.

Вдруг они услышали шарканье чьих-то ног. Симон решил, что это чересчур усердный слуга несёт очередное блюдо прежде, чем они покончили с первым. Не оборачиваясь, Симон поднял руку, останавливая его. Недоумевая, почему звук приближающихся шагов не стих, он обернулся и увидел какую-то женщину, явно не из прислуги.

Симон содрогнулся от отвращения, узнав её. Он много раз видел её зазывавшей клиентов у западных ворот. И эта блудница теперь в его доме. Как она сюда попала? Чего хотела?

Прежде, чем Симон сообразил, что предпринять, женщина остановилась перед Учителем, опустившись перед Ним на колени, достала из-под туники алавастровый флакон и взглянула Ему в глаза.

Опасение, написанное на её когда-то красивом лице, встретилось с сочувствием на лице Учителя. Она уронила голову и неудержимо зарыдала.

Симон тут же позвал слугу. Это было неслыханно! Этот ужин для уединённой беседы какая-то проститутка превратила в балаган! Симон снова позвал слугу, раздражаясь всё сильнее.

Он посмотрел на Гостя. Как смущён, должно быть, Учитель! Но, присмотревшись, Симон пришёл в замешательство. Он не знал, как истолковать выражение Его лица.

Блудница открыла флакон и стала орошать его содержимым ноги Учителя. Её слёзы смешивались с благовониями, когда она умащала Его ноги. Такого рода поступок расценивался, как оскорбление, но сейчас это, скорее, походило на поклонение.

Женщина подняла руку и вынула заколку, её длинные чёрные волосы свободно упали. Она наклонилась и стала отирать ими слёзы и нард с ног Учителя.

Теперь Симон уже не помнил себя от гнева! Во-первых, этой особе хватило наглости явиться в его дом незваной. Во-вторых, Учитель, несомненно, был мошенником. Его, Симона, одурачил какой-то плут! Человек, хоть немного обладающий духовным видением, и конечно, уж тот, кто разгуливал повсюду, называясь Сыном Божьим, должен был знать, кто ползал у Его ног!

Симон всё ещё хмурился, когда Учитель обернулся к нему: "Видишь ли ты эту женщину? Я пришёл в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отёрла. Ты целования Мне не дал, а она, с тех пор, как Я пришёл, не перестаёт целовать у Меня ноги. Ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи её многие за то, что она возлюбила много."

Симона охватил гнев и стыд. Его Гость явно намекал на то, что эта женщина оказала Ему больше гостеприимства, чем он. Это было неслыханным оскорблением! Он находился в собственном доме, а Учитель заставлял его чувствовать себя каким-то грешником.

Наставник, готовый принять служение от своего ученика, будь то поддержка, замечание или совет, становится достойным звания ученика Христова.

Уверен, многим из нас доводилось сталкиваться с руководителями, производящих впечатление недосягаемости. Манерой держаться и своими поступками они окружают себя некой аурой духовности и хотят, чтобы все остальные знали, насколько они особенны. Хотя они часто пользуются словами и выражениями слуги, они всегда ставят себя в положение, когда только они имеют право служить. Они могут принимать служение от других, но только от тех, кто близок к ним по положению и духовному уровню, но ни в коем случае от тех, кто "ниже" их рангом!

Симон был одним из таких людей. Тем не менее, как мы видим из рассказа, Иисус отказался тешить его самолюбие. Несмотря на то, что Симон пригласил Иисуса в свой дом как гостя, он сторонился Его. Он не был уверен в авторитете Иисуса и потому не собирался открываться ему и воспринимать от Него что-либо, не удостоверившись, что Он, по крайней мере, равен ему.

Христос так не поступал. Его отношение к людям было совершенно иным. Он позволил известной блуднице служить Ему. Симон пренебрёг элементарными правилами вежливости, встречая Иисуса, а блудница с радостью услужила Ему, и Он охотно принял эту услугу. Мы воспринимаем Христа, как всегда дающего, и забываем, что Он также часто принимал и служение других. Лука пишет: "... и с Ним двенадцать, и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим" (Луки 8:1-3).

К несчастью, сегодня многие духовные лидеры склонны видеть лишь одну сторону служения. Иисус учил, что лучше давать, нежели принимать. Но наше себялюбивое толкование руководства и служения зачастую закрывает наши глаза на то, что мы нуждаемся в смирении, чтобы с благодарностью принимать служение от других, даже от тех, кто не достиг, по нашему мнению, соответствующего духовного уровня. Плотской лидер питает отвращение как к необходимости подчиняться, так и к помощи от своих подчинённых.

Пожалуйста, обратите внимание, что слова "подчинённый" нет в языке Царствия Божия. Я прибегаю к нему лишь для того, чтобы призвать лидеров не дрожать за своё место, а быть готовыми поменяться ролями с теми, кого они полагают находящимися "под" их началом.

С другой стороны, служащий руководитель отдаёт себе отчёт в том, что он, как и любой смертный, постоянно испытывает нужду в чём-либо. К тому же, он сознаёт, что смиренное приятие помощи от подчинённого, по сути, является для того ободрением и позволяет ему возрастать. И тогда, не заботясь о своём имидже, наставник-слуга с готовностью принимает обстоятельства, чреватые для него какой-либо нуждой или необходимостью подчиниться, дабы помогающий ему в этой нужде мог развиться как лидер сам.

"Фрэнк" был довольным всем человеком, отцом счастливого семейства и пастором во главе растущего служения. Насколько я мог судить внешне, всё для него складывалось удачно. Но как-то Фрэнк пригласил меня поговорить. Что-то беспокоило его. Я сел за стол напротив Фрэнка в его кабинете.

Несколько минут мы дружески беседовали, пока, наконец, Фрэнк глубоко не вздохнул и не сказал: "Не думаю, что смогу выносить это долее. Не знаю, зачем, вообще, я взял на себя это служение." Он замолчал, ожидая моей реакции. Я предпочёл пока ничего не говорить.

"Недавно мне дали пару билетов на бейсбол", — продолжил он, — "и я захотел прихватить приятеля. Знаешь, я не мог придумать, кого взять! Конечно же, есть много людей, которые делают то, что я им говорю, но у меня нет ни одного друга, с которым можно было бы поговорить, поделиться проблемами." Я сочувственно кивнул головой, поскольку иногда переживал то же самое.

Фрэнк продолжал: "Такого никогда раньше не было. В колледже, где я уже был женатым, у меня всегда было много друзей. Но с тех пор, как я стал пастором, никто больше не хочет проводить со мной время."

По мере того, как длилась беседа, прояснялась причина одиночества Фрэнка. Он угодил в ту же ловушку, в которую попали столь многие христианские наставники. Он вознёс себя "над" своим приходом и почувствовал, что уже не может общаться с ними по-прежнему. Теперь у него было положение, которое диктовало особое поведение.

Что бы подумали люди в церкви, если бы узнали, что он накричал на сына-подростка или обнаружили, что он недостаточно — в соответствии с занимаемой должностью — постоянен в молитве и чтении Слова? Он считал, что они перестанут воспринимать его, как наставника, если он не оградит свою репутацию.

А как раз противоположное такому поведение и было бы правильным. Никому не захочется проводить время с человеком, который более озабочен производимым им впечатлением, а не тем, чтобы просто поделиться наболевшим. Многие из нас предпочли бы лидера с недостатками, но искреннего, чем безупречного, но лицемерного.

Даже Иисус признавал, что порою испытывал слабость. Вспомните ночь накануне распятия... Он молился: "Если возможно, да минует Меня чаша сия." Другими словами, Он говорил следующее: "Я вовсе не хочу проходить через это. Мне одиноко и страшно. Неужели нет иного пути?" Иисус тем самым проявил Свою уязвимость, но не отступление. Возможно, самым болезненным в истории Фрэнка было то, что он поступал именно так, как был научен. Многим будущим наставникам в семинариях и библейских школах преподают постулат о том, что хорошие лидеры сохраняют дистанцию между собой и своими последователями. Это умозаключение исходит из мирского, армейского принципа руководства и не имеет никакого новозаветного основания. Прискорбно, но большинство библейских колледжей упорно наставляют будущих пасторов именно так.

К несчастью, многие лидеры, как Фрэнк, приходят к такому состоянию, когда лишаются и своего положения, и друзей. Печальная ирония в том, что призванные быть самыми открытыми и доступными для других, зачастую являются самыми недосягаемыми. Как говорит Гейл Эрвин: "В нашем обществе (христианском или светском), чем выше вы продвигаетесь по служебной лестнице, тем более недоступным для людей становитесь, и тем более скрытной становится ваша жизнь".

Служащий наставник не скрывает своей человеческой природы с её страхами и неудачами. Он понимает, что в конечном итоге, его последователи берут пример не с него, а с единственного истинного Наставника — Христа.

Потребность выглядеть впечатляюще не может быть свойством служащего руководителя, поэтому он не боится ступить на путь, где рискует стать уязвимым, ибо знает, что награда намного превзойдёт этот риск.

Сторонитесь ли вы общения с людьми из-за страха? Каким образом ваше положение начальствующего превратилось в неприступную крепость? Большинство христианских руководителей не знают, как развивать здоровые, тесные взаимоотношения и потому предпочитают им положение и авторитет. Замена взаимоотношений употреблением власти — замена убогая и жестокая, и от неё нужно отречься.

Это правда, что наше малодушие приводит нас к неудачам, но ещё большее малодушие принуждает нас эти неудачи скрывать. Мы должны научиться принимать себя и друг друга в нашем "малодушном", слабом человеческом естестве.

Наше одиночество как лидеров — знак того, что мы отгородились от окружающих, часто из-за чувства превосходства, заставляющего нас отрицать не только свои слабости, но и свою принадлежность к человеческой природе.

Как это чудесно, что Иисус не поддался этому мелочному искушению "играть свою роль." Наоборот, Он с благодарностью подчинился порыву блудницы, омывшей благовониями Его ноги.

Гейл Эрвин делает ещё одно убедительное заявление: "Когда Иисус упоминает о подчинении, то оно всегда направлено к лидерам или к тем, кто стремится быть большим в царстве, и всегда повелевает им подчиняться не "верхам," а "низам"."

Новый Завет, освещая отношения наставников и учеников, никогда в первую очередь не говорит о послушании последних первым. Евангелие призывает наставников самим быть живым воплощением того, чему они учат.

Груз ответственности в отношениях "лидер-подчинённый" всегда тяжелее ложится на ведущего, а не на ведомого. И последние всегда это ощущают. Они хотят учиться на примере своих наставников.

Печально, но многие лидеры, забывая, что и они когда-то были учениками, перекладывают основную тяжесть ответственности на них. Ныне в Теле Христовом бесчисленны ужасающие примеры учеников, избитых словом "подчиняйся". (Слова "подчиняйтесь" и "повинуйтесь" в Иакова 4:7,   1 Петра 5:5,     1 Коринфянам 16:16,    Ефесянам 5:22, означают "добровольно покоряться в любви". Эти слова не несут в себе ни повелительного, ни военного смысла.) Если бы духовные лидеры только понимали, что подчинение — взаимно, направлено как "вниз", так и "вверх", то этого "избиения" можно было бы легко избежать.

Каждому из нас нужно посмотреть на себя в этой связи. Когда последний раз мы по-настоящему изливали сердце, деля свои печали и мечты с людьми, находящимися у нас в подчинении? Когда последний раз мы добровольно подчинялись авторитету кого-то ниже нас "по званию"?

Если мы уделим время тому, чтоб стать открытыми и доступными для окружающих; если мы не будем скрывать свои естественные человеческие слабости; если мы готовы пренебречь репутацией и имиджем, чтобы последовать примеру Господа, тогда мы воистину станем свидетелями радикальных перемен в своей деятельности как руководителя. Будучи свободными от притворства, мы увидим, как к нам потянутся люди, потому что увидят в нас и отражение себя, и отражение Господа. А это обнадёживает сердца тех, кто доверился нам.

Сегодня в Церкви так много лидеров "отлито" по форме Симона. Пора сокрушить эту форму. Пора наставникам переходить к открытости и смирению в своём стиле руководства.

Предыдущая страница                        Следующая страница