Следование за Христом

Клайв Льюис Плавание "Утреннего Путника"11

   Перед ними, позади колонн, раскинулся склон невысокого холма. Внезапно в нем открылась дверь, на пороге появился свет, оттуда вышла какая-то фигура, и дверь за ней медленно закрылась. Кто-то нес светильник, и только это они пока и могли четко разглядеть. Этот кто-то подходил все ближе и ближе, пока не очутился прямо у стола, напротив них. Тогда они увидели, что это высокая девушка, одетая в длинное платье без рукавов чистого синего цвета. Она была с непокрытой головой, длинные светлые волосы спадали ей на плечи. И, увидев ее, они подумали, что никогда раньше не понимали, что такое настоящая красота.
   Светильник, который она несла, оказался высокой свечой в серебряном подсвечнике. Она опустила его на стол. Если раньше ночью дул какой-то ветер с моря, то теперь он стих: пламя свечи было прямым и ровным, как будто она стояла в комнате с закрытыми ставнями и опущенными занавесами. Золото и серебро на столе заблистали.
   Тут Люси заметила на столе предмет, на который прежде не обратила внимания. Это был каменный нож, острый, как сталь, древний и ужасный.
   Никто еще не промолвил ни слова. Затем – вначале Рипичип, за ним Каспиан, – все они поднялись на ноги, потому что почувствовали, что перед ними благородная дама.
– Путешественники, издалека пришедшие к столу Аслана, – обратилась к ним девушка, – почему вы не едите и не пьете?
– Мадам, – ответил Каспиан, – мы боялись отведать этих кушаний, потому что решили, что это они погрузили наших друзей в очарованный сон.
– Они к ним даже не притронулись, – заметила девушка.
– Пожалуйста, – попросила Люси, – расскажите нам, что с ними случилось?
Семь лет тому назад, – начала девушка, – они приплыли сюда на корабле, готовом развалиться на части, с изорванными в клочья парусами. С ними были еще несколько матросов, и, когда они подошли к этому столу, один из них сказал:
– Здесь хорошо. Давайте больше не будем возиться с парусами и веслами, а лучше останемся здесь и окончим наши дни в мире и покое.
Но другой ответил:
– Нет, давайте снова сядем на корабль и поплывем на запад, в Нарнию: может быть, Мираз умер.
Тогда третий, очень властный человек, вскочил с места и воскликнул:
– Нет, клянусь небом! Мы люди, и Тельмарины к тому же, а не животные! Разве мы не должны искать приключение за приключением? В любом случае, нам недолго осталось жить. Давайте же проведем то время, что еще отпущено нам, в поисках необитаемых земель за тем местом, где восходит солнце.
   И, пока они ссорились, он схватил Нож-Из-Камня, лежащий здесь на столе и готов был удержать им своих товарищей. Но он не должен был трогать этот нож. И поэтому, как только его пальцы сомкнулись на рукоятке, все трое погрузились в глубокий сон. Они не проснутся до тех пор, пока не будут разрушены чары.
– А что это за Нож-Из-Камня? – спросил Юстас. – Разве никто из вас не знает об этом? – ответила девушка вопросом на вопрос.
– Я… мне кажется, – сказала Люси, – я уже раньше видела похожий нож. Такой нож был в руках у Белой Ведьмы, когда, много лет тому назад, она убила Аслана у Каменного Стола. – Это он и есть, – сказала девушка, – и он был принесен сюда, чтобы в почете храниться до тех пор, пока существует этот мир.
Эдмунд, чувствующий себя все более и более неловко в течении последних минут, теперь заговорил.
– Послушайте, – сказал он. – надеюсь, что я не трус – я имею в виду насчет этой еды – и я совершено не хочу обидеть Вас. Но в этом путешествии у нас было много странных приключений, и мы знаем, что не всегда люди на самом деле таковы, какими кажутся на первый взгляд. Когда я смотрю Вам в лицо, я не могу не верить всему, что Вы говорите. Но ведь точно то же самое могло быть, если бы Вы были ведьмой. Откуда нам знать, друг Вы или нет?
– Вы не можете знать, – ответила девушка. – Вы можете только верить или не верить мне.
После короткого молчания раздался тоненький голосок Рипичипа.
– Сир, – обратился он к Каспиану, – не будете ли Вы любезны наполнить мой кубок вином из этого кувшина: мне самому не поднять его, он слишком велик. Я выпью за здоровье дамы.
   Каспиан подчинился, и Мышь, стоя на столе, взяла золотой кубок своими маленькими лапками и торжественно произнесла:
– Леди, я пью за Вас.
Затем Рипичип набросился на холодного павлина, и вскоре все остальные последовали его примеру. Все были очень голодны, а еда, если и не совсем подходила для утреннего завтрака, была, по крайней мере, превосходна в качестве очень позднего ужина.
– Почему это место называется столом Аслана? – спросила вдруг Люси.
– Этот стол поставлен здесь по его просьбе, – ответила девушка, – для тех, кто заплыл так далеко. Некоторые называют этот остров Краем Света, ибо, хотя вы можете плыть дальше, здесь начало конца.
– Но как сохраняется пища? – спросил практичный Юстас.
– Каждый день она съедается, и стол накрывается заново, – ответила девушка. – Вы увидите, как это происходит.
– А что нам делать со спящими? – спросил Каспиан. – В том мире, откуда пришли мои друзья, тут он указал на Юстаса с Пэвенси, – есть сказка о принце или короле, который попадает в замок, где все спят очарованным сном. В этой сказке он не мог развеять чары, пока не поцеловал принцессу.
– Но здесь, – ответила девушка, – все по-другому. Здесь нельзя поцеловать принцессу, не развеяв чар.
– Тогда! – воскликнул Каспиан, – во имя Аслана, покажи, как мне сейчас приняться за дело!
– Мой отец научит тебя, – сказала девушка.
– Ваш отец? – с удивлением вскричали все. – Но кто он? И где он?
– Смотрите, – девушка обернулась и указала на дверь в склоне холма. Теперь она была видна лучше, ибо, пока они беседовали, звезды побледнели, и белые просветы появились на сером утреннем небе.


14. НАЧАЛО КРАЯ СВЕТА


   Дверь снова медленно отворилась, и из нее вышел человек, такой же высокий и стройный, как девушка, но не такой изящный. В руках у него не было светильника, однако, казалось, что от него исходит свет. Когда он подошел ближе, Люси увидела, что это старик. Спереди его серебряная борода опускалась до босых ступней, сзади серебряные волосы ниспадали до самых пят, и казалось, что все его одежды сотканы из серебряного руна. Он выглядел таким кротким и серьезным, что путешественники, все как один, снова поднялись на ноги и молча ожидали его.
   Но старик подошел к ним, не проронив ни слова, и встал по другую сторону стола напротив своей дочери. Затем они оба, и она, и он, вытянули перед собой руки и повернулись лицом на восток. Так они начали петь. Хотел бы я записать эту песню, но никто из присутствующих потом не мог вспомнить ее слов. Люси рассказывала, что они пели очень высокими голосами, переходящими почти в пронзительный крик, но что это было очень красиво: "Такая холодная песня, очень подходящая для раннего утра". И по мере того, как они пели, на востоке разошлись серые тучи, белые просветы стали больше, и, наконец, все небо в той стороне стало белым, а море заблестело, как серебро. А позже, но эти двое все продолжали петь, восток начал розоветь, и, наконец, солнце вышло из моря на безоблачное небо, и его первый луч упал на длинный стол, осветив золото и серебро, и Каменный Нож на нем.
   Прежде Нарнианцы уже несколько раз задавали себе вопрос, не кажется ли солнце на восходе в этих морях больше, чем оно казалось дома. На этот раз они были уверены, что это так. Ошибиться было невозможно. И яркость луча на росе и на столе далеко превосходила яркость любого утра в их жизни.
Эдмунд позже говорил: "Хотя в этом путешествии происходило много событий, которые могут показаться более захватывающими, на самом деле это был самый волнующий момент". Ибо теперь они знали, что действительно добрались до места, где начинается Край Света.
   Им показалось, будто что-то полетело к ним из самого центра восходящего солнца: но, конечно, никто до конца не был в этом уверен, так как невозможно было долго смотреть в том направлении. Однако воздух вдруг наполнился шумом голосов – голосов, подхвативших ту же самую песню, что пели девушка и ее отец, только звучали эти голоса менее стройно, и пели они на языке, которого никто не знал. Вскоре все увидели и обладателей этих голосов. Это были большие белые птицы, они прибывали сотнями, тысячами и усаживались повсюду: на траве, на плитах, на столе, на плечах, руках и головах присутствовавших до тех пор, пока все не стало похоже на свежевыпавший снег. Ибо, как и снег, они не только покрыли все белым, но и сделали неясными и расплывчатыми четкие контуры всех предметов. Люси, выглядывая из-под крыльев, покрывавших ее, увидела, как одна птица подлетела к Старцу, держа в клюве как будто небольшой плод. Правда, весьма вероятно, что это был горящий уголек, потому что он сиял так ярко, что на него невозможно было смотреть. Птица положила его Старцу в рот.
   Тогда остальные птицы перестали петь и на некоторое время занялись тем, что стояло на столе. Когда они снова поднялись в воздух, все, что могло быть съедено или выпито, исчезло. Поев, птицы сотнями и тысячами поднимались со стола, унося с собой прочь все, что осталось от их трапезы: кости, корки, шелуху, – и улетели обратно к восходящему солнцу. Но теперь, когда они перестали петь, от шума их крыльев, казалось, дрожал весь воздух. И вот стол был чист и пуст, а трое старых Нарнианских Лордов по-прежнему спали.
   Теперь Старец наконец повернулся к путешественникам и приветствовал их.
– Сэр, – обратился к нему Каспиан, – не могли бы вы сказать нам, как развеять чары, погрузившие в сон этих трех Нарнианских Лордов?
– Я с радостью расскажу тебе это, сын мой, – ответил Старец. – Чтобы развеять эти чары, вы должны доплыть до Края Света, или подобраться к нему так близко, как только сможете, и возвратиться сюда, оставив там хотя бы одного из твоей свиты.
– А что случится с тем, кто останется? – спросил Рипичип.
– Он должен будет отправиться на край востока и никогда не возвращаться в этот мир.
– Я хочу этого всей душой, – сказал Рипичип.
– А близко ли мы сейчас, Сэр, от края Света? – спросил Каспиан. – Не известно ли Вам что-нибудь о морях и землях, лежащих дальше на Восток?
– Я видел их давно, – ответил Старец, – и с большой высоты. Я не смогу рассказать вам те подробности, которые нужны мореплавателям.
– Вы имеете в виду, что Вы летали по воздуху? – выпалил Юстас.
– Я находился тогда гораздо выше, чем воздух, сын мой, – ответил Старец. – Я – Раманду. Но я вижу, что вы переглядываетесь в недоумении, вы никогда не слышали такого имени. И это неудивительно, ибо дни, когда я был звездой, ушли задолго до того, как все вы появились на свет, и все созвездия изменились с тех пор.
– Потрясающе! – тихо пробормотал Эдмунд. – Это звезда на пенсии.
– А теперь Вы больше не звезда? – спросила Люси.
– Дочь моя, я отдыхающая звезда, – ответил Раманду. – Когда я закатился в последний раз, дряхлый и старый настолько, что вы даже не можете себе это представить, меня отнесло на этот остров. Теперь я не так стар, как был тогда. Каждое утро птица приносит мне огненную ягоду из Солнечных Долин, и каждая огненная ягода делает меня немного моложе. А когда я стану таким же молодым, как родившийся вчера младенец, я снова взойду на небосвод: ведь мы находимся у восточного края земли, и снова вступлю в великий хоровод.
– В нашем мире, – заметил Юстас, – звезды – это огромные шары горящего газа.
– Даже в твоем мире, сын мой, звезда только сделана из этого, но не является этим на самом деле. В нашем мире вы уже встретили одну звезду, так как, я думаю, вы побывали у Корайэкина.
– А он тоже отдыхающая звезда? – спросила Люси.
– Ну, не совсем так, – ответил Раманду, – Его отправили управлять Дафферами не совсем в качестве отдыха. Вы, скорее, могли бы назвать это наказанием. Если бы все было хорошо, он мог бы еще тысячу лет светить зимой на южном небосклоне.
– Что же он сделал, Сэр? – спросил Каспиан.
– Сын мой, – ответил Раманду, – не тебе, сыну Адама, знать, какие ошибки может совершить звезда. Но послушайте, мы теряем время в этих разговорах. Решились ли вы уже? Поплывете ли вы дальше на восток с тем, чтобы возвратиться, оставив там навсегда одного из вас, и развеять чары? Или же вы поплывете на запад?
– Конечно, же Сир, – заявил Рипичип, – не может быть разногласий по этому поводу. Совершенно очевидно, что частью наших поисков является спасение трех лордов от чар, сковавших их.
– Я так-же думаю, Рипичип, – ответил Каспиан. – И я бы очень сильно огорчился, если бы мы не подплыли к Краю Света настолько близко, насколько это возможно на "Рассветном Путнике". Но я думаю о команде. Они подрядились искать семерых лордов, а не плыть на край земли. Если мы отсюда поплывем на восток, то мы будем искать край востока, край света. И никто не знает, как это далеко. Они храбрые ребята, но я вижу признаки того, что некоторые из них устали путешествовать и мечтают о минуте, когда нос корабля снова повернется к Нарнии. Я думаю, что не имею права вести их дальше без их согласия, и не сообщив им, что нас ожидает. И, кроме того, с нами еще бедный Лорд Руп. А он сломленный человек.
– Сын мой, – сказал Раманду, – было бы совершенно бесполезно, даже если бы ты и хотел этого, плыть на Край Света с несогласной или обманутой командой. Так не развеять великие чары. Они должны знать, куда и зачем направляются. Но кто этот сломленный человек, о котором ты говоришь?
Каспиан рассказал Раманду историю Рупа.
– Я могу дать ему то, в чем он больше всего нуждается, – сказал Раманду. – На этом острове можно спать сколько угодно долго, не просыпаясь, и никогда здесь не была слышна даже самая легкая поступь сновидений. Пусть он сядет рядом с этими тремя и пьет забвение до вашего возвращения.
– О, Каспиан, давай так и сделаем! – воскликнула Люси, – Я уверена, что это как раз то, в чем он нуждается.
   В этот момент их беседу прервал шум шагов и голосов: приближался Дриниэн со своими людьми. Они замерли в удивлении, увидев Раманду и его дочь, а затем, так как те, совершенно очевидно, были благородного происхождения, обнажили перед ними головы. Некоторые матросы с сожалением поглядели на пустые тарелки и кувшины на столе.
– Милорд, – обратился Король к Дриниэну, – будьте добры, отправьте двух человек обратно на "Рассветный Путник" с посланием к Лорду Рупу. Передайте ему, что здесь спят последние из его старых товарищей – спят сном без сновидений – и что он может разделить с ними этот сон.
   Когда это было исполнено, Каспиан попросил остальных сесть и изложил им ситуацию. Последовало долгое молчание. Несколько человек пошептались, и, наконец, Старший Лучник поднялся на ноги и заявил:
– Ваше Величество, некоторые из нас давно уже хотели спросить, как мы доберемся домой, когда повернем обратно, независимо от того, сделаем ли мы это здесь или где-нибудь дальше. Всю дорогу, кроме тех дней, когда стоял штиль, дули северный и северо-западный ветры. И если ветер не измениться, то я хотел бы знать, как мы надеемся доплыть до Нарнии. Вряд ли мы долго протянем на наших запасах, если будем все время грести на обратном пути.
– Речь сухопутной крысы! – с презрением воскликнул Дриниэн. – В этих морях поздним летом всегда преобладают западные ветры, но после Нового года они всегда меняют направление. Когда мы поплывем на запад, попутный ветер будет, и к тому же гораздо более сильный, чем нам того хотелось бы.
– Это сущая правда, – подтвердил старый моряк из Галмы. – В январе-феврале с востока приходит довольно гнусная погода. С Вашего позволения, сэр, если бы я командовал этим кораблем, я бы предложил перезимовать здесь, а в марте отправиться в обратное путешествие.
– Чем бы вы стали питаться во время зимовки? – спросил Юстас.
– Каждый день на закате, – ответил Раманду, – на этом столе будет приготовлен пир, достойный короля.
– Вот это да! – воскликнули несколько матросов.
– Ваши Величества, леди и джентльмены, – начал Райнелф, – я хочу сказать только одно. Никого из нас не принуждали отправиться в это путешествие. Все мы – добровольцы. И некоторые из нас, кто сейчас с таким интересом смотрит на этот стол, раздумывая о королевских пирах, громко кричали о приключениях в тот день, когда мы вышли из Кер Перавел и клялись, что не вернутся обратно, пока мы не дойдем до края света. А на причале среди провожающих стояли многие из тех, кто отдал бы все, что у них есть, чтобы только отправиться с нами. Тогда считалось, что лучше быть юнгой на "Рассветном Путнике", чем носить перевязь рыцаря. Не знаю, уловили ли вы то, что я хочу сказать. Но я имею в виду следующее: я думаю, что люди, отправившиеся в путь так, как это сделали мы, будут выглядеть глупо как… как эти Даффлпады, если возвратятся домой и скажут, что добрались до начала края света и побоялись плыть дальше.
   Некоторые из матросов бурно одобрили эту речь, однако другие сказали, что все это очень хорошо, но…
– Похоже, это будет не очень-то весело, – прошептал Эдмунд на ухо Каспиану. – Что мы будем делать, если половина этих ребят откажется?
– Подожди, – тихо ответил ему Каспиан. – У меня есть еще одна карта.
– Неужели ты ничего не скажешь, Рип? – прошептала Люси.
– Нет. Зачем Ваше Величество ждет моих слов? – ответил Рипичип так громко, что большинство присутствующих его услыхало. – Для себя я уже все решил. Пока я смогу, я буду плыть на восток на "Рассветном Путнике". Когда он бросит меня, я погребу на восток в своей плетеной лодочке. Когда она потонет, я поплыву сам, гребя всеми четырьмя лапами. А когда я не смогу плыть дальше, то, если я к тому времени не доберусь до страны Аслана или не перевалю через край света в каком-нибудь гигантском водопаде, я потону, повернувшись носом к восходу солнца, и Рипичип навсегда останется главой говорящих мышей Нарнии.
– Слушайте, слушайте! – воскликнул один матрос. – Я бы сказал тоже самое, за исключением пассажа о плетеной лодочке, которая меня просто не выдержит. – Он добавил более тихо:
– Я не позволю, чтобы какая-то мышь меня переплюнула.
Тут Каспиан вскочил на ноги.
– Друзья мои, – сказал он, – мне кажется, вы не совсем понимаете Нашу цель. Вы рассуждаете так, словно Мы пришли к вам с протянутой рукой, умоляя, чтобы хоть кто-нибудь отправился с Нами. Но дело обстоит совсем по-другому. Мы, Наши королевские брат и сестра, их родич сэр Рипичип, добрый рыцарь, и Лорд Дриниэн должны кое-что сделать на краю света. Нам угодно выбрать из тех, кто готов на это, людей, которых мы сочтем достойными такого великого дела. Мы не сказали, что каждый может предложить свою кандидатуру. Поэтому Мы теперь приказываем Лорду Дриниэну и Мастеру Ринсу тщательно обдумать, кто из вас храбрее всех в сражении, кто самый опытный моряк, чья кровь самая чистая, кто больше других предан Нашему королевскому величеству, кто ведет самый доблестный образ жизни, – и представить Нам список с их именами. – Он остановился и продолжал более быстро:
– Клянусь гривой Аслана! – воскликнул он. – Неужели вы думаете, что просто так сможете получить право увидеть самый край света? Ну, а потом, каждый, кто поплывет с Нами, сможет передать все своим потомкам титул "Тот, кто был на „Рассветном Путнике", – и, когда, возвратившись домой, мы пристанем в Кер Перавел, он получит золото и землю – в таком количестве, чтобы всю жизнь ни в чем не нуждаться. А теперь – разбредитесь по острову, все вы. Через полчаса я должен получить список, который принесет мне Лорд Дриниэн.
   Произошло некоторое замешательство и, после недолгого молчания, матросы поклонились собравшимся и разошлись в разные стороны, держась вместе по несколько человек и обсуждая услышанное.
– А теперь разберемся с Лордом Рупом, – сказал Каспиан.
   Он повернулся к столу и увидел, что Руп уже там. Он подошел тихо и незаметно, пока шло обсуждение, и его усадили рядом с Лордом Аргозом. Рядом с ним стояла дочь Раманду, словно она только что помогала ему сесть в кресло; сам Раманду подошел к нему сзади и возложил обе руки на седую голову Рупа. Даже при дневном свете слабое серебряное сияние исходило от рук звезды. На изможденном лице Рупа появилась улыбка. Он протянул одну руку Люси, а другую – Каспиану. Какое-то мгновение казалось, что он собирается что-то сказать. Затем его улыбка стала шире, как будто он испытывал какое-то приятное ощущение, долгий удовлетворенный вздох вырвался из его уст, голова его упала на грудь, и он заснул.
– Бедный Руп, – задумчиво проговорила Люси. – Я так рада за него. Должно быть, он пережил ужасные годы.
– Давай лучше даже не будем думать об этом, – сказал Юстас.
Тем временем, речь Каспиана, возможно, подкрепленная волшебством этого острова, возымела именно такое действие, как он и предполагал. Многие из тех, кто раньше стремился прекратить это путешествие, совершенно по-другому отнеслись к тому, что могли оказаться просто оставленными. И, конечно же, как только какой-нибудь матрос заявлял, что он решился попросить разрешения плыть дальше, остальные чувствовали, что численность их все падает, и им становилось все более и более неловко. Так что, задолго до того, как прошло полчаса, некоторые буквально подлизывались (по крайней мере, в моей школе это называлось именно так) к Дриниэну и Ринсу, чтобы получить хорошие отзывы о себе.
   Вскоре остались только три человека, не желавших участвовать в дальнейшем путешествии, и эти трое очень старались убедить остальных в своей правоте. А еще через некоторое время остался только один. И в конце концов и он испугался остаться там в полном одиночестве и передумал.
   По истечении получаса они всей толпой вернулись с Столу Аслана и выстроились возле него, в то время как Дриниэн и Ринс сели рядом с Каспианом и докладывали ему о каждом; и Каспиан принял в команду всех, кроме того человека, который передумал в самую последнюю минуту. Его звали Питтенкрим, и все то время, пока остальные искали Край Света, он оставался на острове Звезды, и очень сожалел о том, что не отправился с ними. Он не был тем человеком, который обрадовался бы беседе с Раманду и его дочерью, да и им это не доставило бы удовольствия, кроме того, почти все время шел дождь, и хотя на Столе каждый вечер появлялись великолепнейшие кушанья, он не очень-то был им рад.
   Он рассказывал, что у него по спине мурашки бегали, когда он сидел там один, да еще и под дождем, с этими четырьмя спящими Лордами во главе стола. А когда остальные возвратились, он почувствовал себя настолько лишним, что на обратном пути остался на Одиноких Островах и уехал жить в Калормэн, где рассказывал потрясающие истории о своих приключениях на Краю Света до тех пор, пока не поверил в них сам.
   Так что, можно сказать, что, в некотором смысле, он жил долго и счастливо. Только мышей вот он терпеть не мог.
   Этим вечером они пировали все вместе у большого Стола между колоннами, где кушанья появлялись каким-то чудесным таинственным образом. И на следующее утро, после того, как появились и снова улетели большие птицы, "Рассветный Путник" вновь поднял паруса.



Предыдущая страница   Следующая страница

• * Главная страница
• * Апологетика
• * Биографии
• * Благовестие
• * Вникай в себя
• * В помощь служителю
• * Детям и взрослым
• * Для молодёжи
• * Искателям
• * Редко втречающиеся книги
• * Словари
• * Справочники
• * Автобиографии и дневники
• * Экзорцизм
• * Блог
• * Форум
• * Обратная связь

                                                                   ***


Другие сайты автора :  И смех, и не грех

                                          Искусство мира