Следование за Христом

Меню сайта

"Смогу ли я, вернувшись на землю, правильно смотреть на историю благодаря тому, что я побывал здесь?"

"Ты здесь потому, что молил Господа судить тебя строго и исправлять безжалостно, чтобы ты мог служить Ему еще лучше. Это была одна из самых твоих мудрых просьб. Мудрые судят сами себя с тем, чтобы не быть осужденными. Еще более мудрые просят Господа судить их, так как осознают, что не могут даже о себе самих судить правильно. После того, как ты уйдешь отсюда, ты будешь иметь еще больше мудрости и способности к различению. На земле ты всегда будешь видеть все как через тусклое стекло, по крайней мере, до некоторой степени. Пережитое тобой здесь поможет тебе узнать людей лучше, но полностью понять их ты сможешь только тогда, когда полностью окажешься здесь. Когда ты уйдешь отсюда, ты будешь больше удивлен тем, как мало ты знаешь людей, а не тем, как хорошо ты их знаешь. То же самое относится и к людской истории. Мне было позволено поговорить с тобой, потому что я в некотором смысле был твоим учителем через написанные мной книги и трактаты. То, что ты будешь знать правду обо мне, очень поможет тебе", — завершил свое повествование известный Реформатор.

Затем ко мне подошла женщина, которой я не знал. Она была так красива и излучала такую благодать, что захватывало дух, но вместе с тем она не выглядела ни чувственной, ни соблазнительной .

"На земле я была его женой, — начала она. — Большинство из того, что ты знаешь о нем, пришло ни от кого иного, как от меня. Поэтому сейчас я хочу рассказать не столько о нем, сколько о нас. Ты можешь реформировать церковь без реформации своей собственной души. Ты можешь диктовать ход истории и все же не исполнять волю Отца или не воздавать славу Сыну. Ты можешь посвятить себя тому, чтобы оказать влияние на историю человечества, но твои достижения испарятся как облачко дыма".

"Но труд вашего мужа, или ваш труд, оказал необыкновенное влияние на все последующие поколения. Трудно себе и представить, каким мрачным был бы мир без него", — запротестовал я.

"Да, это правда. Но ты можешь приобрести весь мир и все же потерять свою собственную душу. Только в том случае ты действительно сможешь повлиять на мир, руководствуясь вечной ной и непреходящей целью Бога, если сохранишь свою душу чистой. Мой муж потерял свою душу ради меня, и он получил ее обратно только под конец своей жизни, когда я была взята от земли с тем, чтобы он смог это сделать. Большинство из того, что он совершил, он делал скорее для меня, чем для Господа. Я давила на него и даже давала ему знания, большинство из которых он затем использовал в своих учениях. Я использовала его как продолжение своего "я", так как в то время, являясь женщиной, я не могла претендовать на признание себя в качестве духовного лидера. Я захватила его жизнь с тем, чтобы самой жить через него. Вскоре он делал все только для того, чтобы хорошо выглядеть в моих глазах".

"Должно быть, вы ее очень любили", — произнес я, глядя на него.

"Нет, я вообще ее не любил. Она тоже меня не любила.
Говоря по правде, через несколько лет после нашей свадьбы
мы даже не нравились друг другу. Но мы оба нуждались друг в
друге, поэтому мы нашли способ сотрудничества. Наш брак не
был игом любви, но игом рабства. Чем больше успеха мы добивались таким образом, тем более несчастными становились и тем больше обманывали тех, кто следовали за нами. К концу жизни мы были глубоко опустошенными и жалкими людьми. Чем больше влияния ты добиваешься самопродвижением, тем больше усилий тебе придется прилагать, чтобы удержать это влияние, и тем более мрачной и злой станет твоя жизнь. Цари боялись нас, но мы боялись всех: от царей до крестьян. Мы никому не могли доверять, потому что сами жили в такой лжи, что не доверяли даже друг другу. Мы проповедовали любовь и доверие, так как хотели, чтобы все любили нас и доверили нам, но мы сами боялись людей и втайне их презирали. Проповедовать величайшие истины, но не жить по ним, значит быть величайшим лицемером и подвергать свою душу величайшим мучениям".

Их слова стучали в моем мозгу, будто молот. Я увидел, что моя жизнь уже шла в том же направлении. Насколько я преуспел в том, чтобы возвысить себя больше, чем Христа? Я начал понимать, что часто пытался доказать свою состоятельность, особенно тем, кто не любил меня или кого я считал своим соперником. Я увидел, как много в моей жизни было построено фасадов, на которых красовался мой приукрашенный образ, чтобы всем было ясно, кто я такой. Но здесь я не мог спрятаться. Все в этом великом облаке свидетелей прекрасно знали, кем я был на самом деле и что скрывалось за завесой моих приукрашенных мотивов.

Я еще раз посмотрел на эту пару. Теперь они были такими бесхитростными и от них веяло таким неподдельным благородством, что было невозможно подвергать сомнению их мотивы. Они с готовностью рассказывали о своих самых отвратительных грехах ради моего блага, и искренне радовались от того, что могут помочь мне.

"Наверное, у меня сложилось о вас неправильное впечатление, какое я вынес из прочитанного о вас в исторических книгах, а также из ваших трудов. Но теперь я еще больше ценю вас в своей жизни. Молюсь, чтобы я смог унести из этого места ту целостность и свободу, которая есть у вас сейчас. Я устал скрываться за приукрашенным образом самого себя. Как я желаю иметь эту свободу", — с грустью в голосе сказал я, страсто желая запомнить каждую деталь этой встречи.

Тогда знаменитый Реформатор сделал последние наставления: "Не старайся учить других делать то, что делаешь сам. Реформация — это не просто доктрина. Истинная реформация исходит только от союза со Спасителем. Когда ты несешь то бремя, которое дает тебе Христос, тогда Он будет с тобой и понесет его за тебя. Ты можешь только тогда делать Его работу, когда делаешь ее с Ним, а не просто для Него. Только Дух может порождать то, что есть Дух. Если у тебя Его бремя, то ты ничего не будешь делать во имя политики или истории. Все, что ты будешь делать из-за политического давления или отрывающихся перед тобой перспектив, лишь приведет тебя к концу твоего истинного служения. Те дела, которые совершаются ради того, чтобы сделать историю, в лучшем случае подвергнутся осуждению, и ты так и не сможешь повлиять на вечность. Если ты не живешь по тому, что проповедуешь другим, то тем самым ты отстраняешь себя от высшего призвания Бога, как сделали это мы".

"Я не смею и думать о том, чтобы искать высшего звания, — прервал я его речь. — Я не заслуживаю даже того, чтобы сидеть здесь, в этом месте, о котором вы говорите как о самом низком на небесах. Могу ли я мечтать о высшем звании?"

"Высшее звание доступно каждому, кого призвал Господь. Я скажу тебе, что удержит тебя на пути жизни: люби Спасителя и ищи только Его славы. Все, что ты делаешь ради возвышения самого себя, принесет тебе однажды самое ужасное унижение. Но все, что ты делаешь от истинной любви к своему Спасителю и желания прославить Его имя, расширит пределы Его вечного Царства и одновременно обеспечит тебе самому более высокое положение. Живи так, чтобы тебя оценили на небесах. Не заботься о том, что тебя оценили на земле".

Затем эта пара с теплыми объятиями попрощалась со мной. На их лицах было выражение радости и ободрения. Однако то, что происходило во мне, никак нельзя было назвать радостью. Когда они уходили, меня вновь охватило чувство стыда от своего собственного греха. Мне вспомнились те времена, когда я использовал людей в своих личных целях, когда даже славное имя Иисуса я использовал для того, чтобы удовлетворить свои амбиции или вырасти в глазах других. Здесь я мог видеть силу и славу Того, чье имя использовалось мной в корыстных целях. От этого мой грех стал таким отвратительным в моих глазах, что я не смог этого выдержать. Я упал на свое лицо в самом страшном отчаянии, какое я когда-либо переживал. Я видел, как перед моими глазами проходили люди и события из прошлого. Это время показалось мне вечностью. И вдруг я почувствовал, что кто-то помогает мне подняться на ноги. Это была та же женщина — жена известного Реформатора. Я был поражен ее чистотой, особенно в сравнении с моей испорченностью, какую я ощущал в тот момент. У меня появилось сильнейшее желание преклониться перед ней из-за ее чистоты.

"Повернись к Сыну, — сказала она с особенным выражением. — Твое желание поклоняться мне или кому-либо другому в этот момент является лишь попыткой отвести от себя внимание и оправдать себя служением такому человеку, который не похож на тебя. Сейчас я чиста потому, что повернулась к Богу. Ты должен увидеть испорченность своей души, но затем тебе не следует замыкать свое внимание на самом себе либо пытаться оправдать самого себя мертвыми делами. Тебе необходимо повернуться к Нему".

Все это было сказано с такой неподдельной любовью, что было невозможно чувствовать обиду от этих слов. Увидев, что я понял, она продолжала:

"Та чистота, которую ты увидел во мне, была тем, что увидел во мне мой муж, когда мы были молодыми. Тогда я была сравнительно чиста в своих мотивах, но я испортила его любовь и свою собственную чистоту, позволив ему поклоняться мне. Ты никогда не сможешь стать чистым, просто поклоняясь тем, кто чище тебя. Ты должен увидеть, что стоит за этим, и найти для себя Того, Кто сделал их чистыми и в Ком одном нет никакого греха. Чем больше людей прославляло нас, и чем больше мы принимали их хвалу, тем больше мы удалялись от пути жизни. Постепенно мы стали жить ради похвалы людей и использовали свою власть над теми, кто нас не хвалил. Это было нашей кончиной, а также многих из тех, кто находится здесь на самой низкой ступени, хотя были призваны быть на самой высокой".

Движимый желанием продлить наш разговор, я спросил первое, что пришло мне в голову: "Трудно ли вам и вашему мужу находиться вместе?"

"Совсем нет. Все те взаимоотношения, какие были у тебя на земле, продолжаются здесь, но все они очищены судом. Чем больше тебе прощается, тем больше ты любишь. Конечно же, Господь простил нам больше, чем кому-либо другому, и здесь мы любим Его гораздо больше, чем кто-то другой. После того как мы простили друг друга, мы стали любить друг друга еще больше. Теперь наши взаимоотношения продолжаются с большей глубиной и богатством, так как мы являемся наследниками Его спасения. Насколько глубоки были раны, настолько глубоко смогла проникнуть в нас любовь с тех пор, как мы получили исцеление. Мы могли пережить это на земле, но мы не научились прощению в свое время. Если бы мы научились прощать. то соревнование, которое проникло в наши отношения и отбросило нас на обочину жизни, не смогло бы пустить в нас такие глубокие корни. Если ты истинно любишь, то с легкостью будешь прощать. Чем труднее тебе прощать, тем дальше ты стоишь от истинной любви. Прощение является одним из самых важных условий для того, чтобы оставаться на пути жизни. Без прощения многое может сбить тебя с правильного курса, который предназначен для тебя".

В это время я осознал, что эта женщина, которая привела меня к столкновению с моей собственной совестью и заставила меня почувствовать боль от моей греховности, была в то же время самым привлекательным человеком, какого мне доводилось встречать в своей жизни. Это не было романтической привлекательностью, но я просто-напросто не хотел покидать ее. Прочитав мои мысли, она сделала шаг назад, всем видом показывая, что собирается уходить. Напоследок она сказала:

"Чистая истина, сказанная в чистой любви, всегда будет привлекать. Ты запомнишь ту боль, которую почувствовал здесь, и это поможет тебе во всей остальной жизни. Боль — это хорошо, она показывает тебе, где есть проблема. Не старайся уменьшить боль до тех пор, пока не обнаружишь проблему и не начнешь ее решать. Божья истина часто несет с собой боль, так как высвечивает ту проблему, какую мы имеем. Но Его истина всегда покажет нам путь к свободе и истинной жизни. Зная это, ты будешь радоваться даже во время испытаний, которые допущены для того, чтобы помочь тебе удержаться на пути жизни".

"К тому же, твое влечение ко мне не является чем-то противоестественным. Это то же влечение между мужчиной и женщиной, которое было дано от начала и которое всегда чисто в его истинной форме. Когда чистая истина соединяется с чистой любовью, люди могут быть такими, какими они были сотворены, и у них нет необходимости доминировать друг над другом из-за чувства незащищенности. Подобное доминирование — это ничто иное, как похоть, что есть самое глубокое дно, до которого скатывается любовь из-за нашего греха. С истинной любовью мужчины становятся истинными мужчинами и женщины могут быть такими, какими они были сотворены, так как любовь в них заменяет страх. Любовь никогда не будет манипулировать или пытаться контролировать кого-либо, руководствуясь самозащитой, так как любовь изгоняет всякий страх. То место, где взаимоотношения могут быть самыми испорченными, может стать местом, где эти взаимоотношения станут самыми совершенными после того, как там начнет действовать искупление. Истинная любовь — это вкус небес, и похоть — это максимальное извращение славы небес. До той степени, до которой ты освободился от похоти на земле, до той степени ты начнешь вкушать небеса".

"Но я не думаю, что чувствовал какую-либо похоть здесь, даже по отношению к вам, — слабо возразил я. — Как раз наоборот, меня удивило то, что я мог смотреть на такого красивого человека, как вы, и не чувствовать похоти".

"Это потому, что ты здесь. Свет Его славы в этом месте прогоняет всякую тьму. Но если бы ты не был здесь, тобой овладела бы похоть", — сказала она.

"Да, вы правы. Но сможем ли мы хоть когда-либо освободиться от этого ужасного извращения на земле?"

"Да. Когда твой разум обновится Духом Истины, ты не станешь рассматривать взаимоотношения с другими людьми как возможность получить что-либо от них, а будешь давать. Отдача — это самое совершенное действие, которое только можно познать. Даже самые чудесные отношения на земле — это ничто иное, как всего лишь мимолетное впечатление того восторга, который приходит к нам тогда, когда мы отдаем себя Господу в чистом поклонении. То, что мы ощущаем в поклонении здесь, на небесах, не сможет выдержать твое слабое, лишенное славы тело. Истинное поклонение Богу очищает душу для славы истинных взаимоотношений. Поэтому ты должен искать не взаимоотношений, но чистого поклонения. Только тогда отношения могут стать такими, какими они и были задуманы. Истинная любовь никогда не ищет своего, а наоборот: самого низкого и незаметного служения. Если бы мой муж и я сохранили это в нашем браке, то сейчас мы бы сидели рядом с Царем, а этот большой зал был бы наполнен еще большим количеством душ"

С этими словами она скрылась в рядах прославленных святых. Я вновь посмотрел в сторону престола, и та слава, которую я увидел, была настолько прекрасной, что у меня перехватило дыхание. Тогда другой человек, стоявший неподалеку от меня, начал объяснять:

"С каждой новой встречей пелена постепенно уходит с глаз, и ты можешь видеть Господа более ясно. Ты не изменяешься тогда, когда просто видишь Его славу, но когда видишь ее с непокрытым лицом. Каждый, кто идет на истинный суд Божий, проходит через этот коридор. Там он встречает тех людей, которые могут помочь ему убрать пелену с глаз, искажающую истинный образ Господа".

Я впитал в себя больше понимания, чем дали мне многие годы служения на земле. Я начал понимать, что все мои искания на земле вели меня вперед черепашьим шагом. Как могли жизни других людей подготовить меня к суду? Моя жизнь уже дисквалифицировала меня больше, чем жизни тех людей, которых я здесь встретил. А они-то пришли сюда с пустыми руками!

"Как могли все, не получившие благодати, пережив подобный опыт, вообще на что-то надеяться?" — спросил я.

И тут я услышал еще один голос: "То, что ты переживаешь здесь, было дано тебе на земле. Любые взаимоотношения, любая встреча с новым человеком могли бы научить тебя тому, чему ты учишься здесь, если бы ты имел на себе накидку скромности и все свое внимание сосредотачивал на славе Божьей. Ты получаешь этот опыт сейчас потому, что ты опишешь это видение, и те, кто будут читать его, поймут это. Тогда многие смогут принести должную славу и силу на последнюю битву".

Я удивился, узнав в этом человеке своего современника, так как не знал, что он уже умер. Я никогда не встречался с ним на земле, но у него было большое служение, которое я очень уважал. Через тех людей, которых он обучил, тысячи пришли ко спасению и поднялось много больших церквей, большинство из которых посвятило себя делу евангелизации.

Он спросил, можно ли ему обнять меня, и я согласился, чувствуя себя немного неловко. Мы обнялись, и я почувствовал, что от него исходила огромная любовь. Боль, сидевшая глубоко во мне, сразу же прекратилась. Я настолько свыкся с этой болью, что даже не замечал ее, покуда она не прекратилась. Когда мы выпустили друг друга из объятий, я сказал этому человеку, что его прикосновение исцелило меня от чего-то. Он несказанно обрадовался этим словам. Затем он поведал мне, почему он принадлежал самому низшему рангу небес.

"К концу своей жизни я стал таким высокомерным, что не мог представить себе, что Господь может совершать что-либо значительное, не используя меня. Я стал задевать помазанников Господних и вредить Его пророкам. Я страшно гордился, когда Господь использовал кого-то из моих учеников, и ужасно ревновал, когда Он двигался через тех людей, которые находились вне моего служения. Я страстно искал в них хоть какие-либо недостатки, чтобы иметь возможность выставить это напоказ. Я не знал, что, поступая так каждый раз, я все дальше и дальше понижал себя в звании".

"Я никогда не догадывался, что вы делали нечто подобное", — сказал я удивленно.

"Я не делал это сам, но поощрял подчиненных мне людей к тому, чтобы они следили за другими и помогали мне в моем грязном деле. Я подстрекал их к тому, чтобы они докапывались до каких-либо ошибок или грехов в жизни других людей, чтобы "вывести их на чистую воду". Я превратился в самое ужасное, чем может стать человек на земле. Я стал камнем преткновения, производившим другие камни преткновения. Мы сеяли страх и разделения во всей церкви, и все это во имя защиты истины. В своей самоправедности я шел прямиком к своей погибели. В Своей великой милости Господь допустил, чтобы меня поразила болезнь, которая принесла медленную и унизительную смерть. Незадолго до смерти я осознал свой грех и покаялся. Я благодарен, что вообще нахожусь здесь. Хотя я один из самых меньших Его святых, все равно это гораздо больше того, чего я заслуживаю. Я не мог покинуть этот зал до тех пор, пока не получил бы возможности извиниться перед теми, с кем я так плохо поступал".

"Нет, все-таки сделал, — отвечал он. — Многие из тех нападок, которые обрушивались на тебя, исходили от тех, кого я подстрекал к этому. Хотя я не всегда лично атаковал других, мне приходится нести ответственность перед Господом за тех людей, кого я к этому подбивал".

Я стал припоминать, что я делал практически то же самое, хотя и с меньшим размахом. Мне вспомнилось, как я позволил недовольным членам одной церкви распространять ядовитые сплетни об их бывшей церкви, и не остановил их. Вместо того, чтобы исправить их, я позволил этим людям дальше распускать слухи, тем самым поощряя их к этому. Помню, как я оправдывал себя тем, что это происходило из-за ошибок той церкви. Затем я стал вспоминать, как сам повторял многие из их историй, оправдывая это тем, что только хотел определить направление молитв за них. Вскоре мое сердце наполнилось многими другими воспоминаниями, подобными этим. И вновь я ужасался тому, сколько зла и тьмы находилось в моей собственной душе.

"Я тоже был камнем преткновения!" — простонал я, падая на колени. Я осознал, что заслуживаю смерти и самых страшных ужасов ада. Я никогда не встречал такой жестокости и безжалостности, какие увидел теперь в своем сердце.

"Мы всегда успокаиваем себя мыслью о том, что оказываем Богу услугу, атакуя Его собственных детей, — с пониманием сказал тот человек. — Это хорошо, что ты понял это здесь, так как у тебя есть возможность возвратиться. Пожалуйста, предупреди моих учеников о том, что их ждет неотвратимая беда, если они не покаятся. Многие из них призваны быть здесь царями, но если они не покаятся, то предстанут на самый страшный суд, где будут судимы как камни преткновения. Моя унизительная болезнь была благодатью от Бога. Когда я стоял перед престолом Божьим, я просил Его послать такую же благодать моим ученикам. Я не могу возвратиться к ним, но Бог позволил мне иметь эту встречу с тобой. Пожалуйста, прости и освободи тех, кто нападали на тебя. Они на самом деле не понимают, что выполняют работу Обвинителя братьев. Спасибо, что ты простил меня, но прошу тебя, прости и их также. В твоей власти либо оставить грех в действии, либо покрыть его любовью. Умоляю тебя, люби тех, кто сейчас являются твоими врагами". Я с трудом мог слышать этого человека, так как сам был ошеломлен своим собственным грехом. Этот человек находился в прославленном и чистом теле и было очевидно, что он обладал такой силой и властью, какая недоступна людям на земле. И все же он умолял меня с таким большим смирением, которого я не встречал раньше. Я чувствовал такую сильную любовь, которая исходила от него, что отказать этому человеку было просто невозможно. Но даже не принимая во внимание влияние его любви, я чувствовал себя гораздо более виновным, чем любой из тех, кто атаковали меня.