Следование за Христом

Меню сайта

Как-то раз мне пришлось на студенческом богослужении проповедовать на тему Значение угнетенного состояния человека. Журналист шведской газеты Expressen, увидев объявление в газете Hujvudstadsbladetissa, посчитал мою идею настолько безумной, что в своей газете опубликовал сообщение об этом в разделе «Нарочно не придумаешь»!

В связи с этим мне вспомнился сон одного из моих пациентов. И душепопечительство, и терапевтические процедуры уже начали оказывать свое действие, когда ему приснилось, что он стоит на крыше высокого здания, наподобие башни (если верить Юнгу, это означает, что в действительности он находился в пропасти из-за необычайно глубокого чувства своей неполноценности). Ему нужно было спуститься вниз на землю, но у здания не было ни ступенек, ни лестниц, и этот человек начал впадать в отчаяние. В конце концов он заметил внутри здания узкий, извилистый проход, ведущий вниз — на свободу.

Этот пример говорит о том, как сказывается на поведении человека его угнетенное состояние. Оно заставило пациента искать тот единственный выход на свободу, который он, может быть, в другом состоянии духа и не нашел бы: путь к познанию самого себя. Сон продемонстрировал ему, что все пути, которые предлагает ему внешний мир и поверхностные события его жизни, закрыты для него и ему необходимо познакомиться с миром собственной души. Одновременно этот сон побудил его встать на извилистую дорогу. Мне довольно часто приходилось замечать, что угнетенное состояние тесно связано с недостаточно развитой способностью к самосозерцанию. Таким образом, мир собственного «я» был для пациента совершенно неведомым.

Пять основных правил душепопечительства

Духовник должен учитывать пять основных правил при налаживании контакта с пациентом с помощью диалога.

1. Не принуждай

Душепопечительство — временная функция (ДП = f(t)). Если у человека есть какие-то серьезные проблемы, мы не должны думать, что сможем решить их в течение получаса. Если пациент просит, чтобы духовник поговорил с ним несколько минут, можно сказать, что его самооценка настолько низка, что он нуждается в длительной терапии. Пациент с более высокой самооценкой просит для начала двухчасового приема. С другой стороны, если человек со слабой самооценкой получит, как он и просил, лишь пятиминутную встречу, то он почувствует себя ущемленным, потому что он ожидает получить от духовника что-то такое, о чем сам не решается попросить. Этот принцип применим и ко многим другим жизненным ситуациям, связанным с общением между людьми. Часто люди могут считать себя очень тактичными, тогда как на самом деле они просто не решаются рассказать о своих ожиданиях и потребностях. Однако они чувствуют себя ущемленными, если оказывается, что ближний не в состоянии догадаться об их мыслях.

Если проблема пациента относится к числу известных и часто встречающихся, то, согласно моему опыту, возможно достаточно полно разобраться в его ситуации в течение пяти встреч, каждая из которых длится по одному часу (час в неделю в течение пяти недель). В данном случае предполагается, что духовник действительно слушает своего пациента, который нуждается в том, чтобы поделиться гнетущими его проблемами с человеком, который бы понимал, о чем он говорит. И если он чувствует, что духовник умеет слушать с сопереживанием и вместе с ним проникать в глубины его души, начинается процесс, в ходе которого он уже сам может подойти к решению своих проблем. Ведь мы же не хотим, чтобы духовник стал лицом, разрешающим проблемы других людей, — он лишь некий катализатор, фермент, присутствие которого вызывает реакцию. Кроме того, необходимо постоянно помнить, что следить за скоростью реакции пациент должен сам.

2. Не обобщай

Мы не сможем помочь человеку, сказав: «Ну, это же общечеловеческая проблема» или: «Все поступают так же», или: «Такое может случиться с кем угодно». Мы не можем помочь утопающему, успокаивая его и уверяя его, что десятки людей также едва не утонули. Человек хочет спастись, даже если вокруг него сотни таких же утопающих.

Мы должны слушать нашего пациента так, как будто бы никогда ранее мы не слышали ничего подобного. Мы и действительно не могли слышать такого же рассказа. Если мы станем слушать как должно, то заметим в рассказе каждого человека сугубо личные, неповторимые подробности, придающие его истории новизну и оригинальность.

Слушая пациента, духовник должен подвести себя к состоянию «нуля». У него не должно быть никакой предвзятости по отношению к пациенту, он не должен заранее судить о нем. Духовник должен научиться слушать по-новому. Только тогда, когда мы научимся это делать, наши пациенты смогут рассказывать о своих проблемах так, чтобы освободиться.

Фрида фон Райхманн рассказывает случай из своей практики. Она только что переехала в США и еще не могла говорить свободно по-английски. Однажды молодая студентка подошла к ней и заговорила на американском сленге, который был Фриде совершенно незнаком. Сказав что-то, девушка исчезла так же быстро, как и появилась. Через несколько лет эта же девушка снова подошла к Фриде и хотела поблагодарить ее за неоценимую помощь... «Но я до сих пор не знаю, какая ее мучила тогда проблема», — пишет Фрида фон Райхманн.

3. Не морализируй

Мы подошли к сложному вопросу. Неужели нам нужно одобрить все поступки человека, обращающегося к нам за помощью? Неужели Душепопечительство не опирается ни на какие моральные ценности? Много лет назад жил один назарянин, который очень раздражал фарисеев. Они говорили: «Смотрите, он общается с грешниками и мытарями и трапезничает с ними! Какое будущее ждет этот народ? Он же убивает всякую мораль в стране! Нам необходимо отделаться от него!»

Иисус не находил общего языка с фарисеями. Фарисеи, в свою очередь, не находили общего языка с Иисусом. Фарисеи были моралистами, охраняли закон и его святость. Но чего-то тем не менее недоставало. Они не заботились о душе человека, они не занимались душепопечительством. Фарисеи ограничивались тем, что ставили перед людьми требования, но совсем не помогали эти требования выполнять.

Если мы начнем морализировать, мы совершим ту же ошибку, что и фарисеи. Большинство людей знает, что верно и что неверно, они не нуждаются в нашей помощи. Однако они не знают, где взять силу, чтобы поступить правильно.

Этот вопрос относится не только к сфере душепопечительства, в эпоху постоянных реформ он для каждого человека становится центральным. Где мне взять силу, чтобы осуществить ту мораль, которая внутри меня настойчиво требует, чтобы я ее осуществил?

4. Не манипулируй человеком

Приведем в качестве примера отрывок из книги Лиэнн Пэйн Кризис мужского пола (Crisis in Masculinity). Речь идет о супругах, которые ссорятся между собой. Жена ссылается на сына, стоящего рядом, и говорит: «Мне кажется, наш сын Джон не знает тебя как любящего отца». Она попыталась тем самым воздействовать на мужа, чтобы тот изменил свое поведение, но результат был прямо противоположным: муж приходит в бешенство, берет сына на руки и с иронией объясняет ему, как сильно он его любит. Мальчик, приходя в ужас от такого проявления любви, настолько сильно привязывается к матери, что его развитие заметно замедляется — в такой степени, что ему трудно найти свою мужскую тождественность.

5. Не опекай

Соблазн действительно велик. Духовник может недооценивать своего пациента настолько, что не признает за ним никаких прав и, сам того не замечая, уподобляет его несовершеннолетнему, пытается руководить им и давить на него и тем самым сводит на нет положительный результат своего труда. Опекун никогда не сможет дать подлинной свободы своему подопечному, он не позволит ему стать взрослым, в полной мере несущим ответственность за свои поступки.

Терпение — залог успеха

На одной из встреч мне задали вопрос: «Каким образом я, будучи христианином, могу сразу объяснить какому-нибудь случайно встретившемуся мне незнакомому человеку, что Иисус любит его, что я тоже его люблю и именно поэтому хочу сразу говорить с ним только о духовных вещах?»

Я попытался объяснить, что вряд ли смогу ответить, поскольку метод, о котором идет речь, мне незнаком. Я стал говорить о том, как завязывается контакт и как потом, когда настает их время, духовные вопросы возникают сами собой. Мой собеседник чуть было не рассердился и сказал, что не желает слушать никаких объяснений о взаимоотношениях с людьми. Он лишь хотел свидетельствовать об Иисусе.

Собрания продолжались также и на следующий день, и тогда речь шла уже о том, насколько легко мы можем закрыть наши уши и не услышать мольбы о помощи ближнего или отослать его за помощью к другому. Пастор может направить человека к психиатру, даже не попытавшись разобраться, не кроется ли за внешними симптомами такая беда, с которой он мог бы помочь справиться и сам. Возможно, что он даже не дает пришедшему за помощью закончить свой рассказ, несмотря на то что любовь обязывает нас хотя бы к этому. При этих моих словах на лице моего вчерашнего собеседника появилась улыбка, говорившая об озарении, и он сказал: «Неужели я хочу сразу говорить об Иисусе, потому что у меня недостаточно любви?» Я ответил, что, очевидно, Дух Святой принес ему эту догадку.

Если нежелание причинять себе душевный дискомфорт, нетерпение, отсутствие любви и недостаточная способность сопереживать соединяются воедино с неким надуманным желанием побуждать других обращаться к вере, то следствием может быть исполненная равнодушия сосредоточенность на себе, которая прячется под покровом духовности.

Налаживание контакта

Если духовник не питает теплой любви к людям, ему бесполезно пытаться налаживать контакты. Зато если он действительно заинтересован в людях и сопереживает их проблемам, контакт с ними обычно налаживается сам собою. В некоторых случаях проблемы человека бывают настолько серьезные и запутанные, что одних только интереса и тепла оказывается недостаточно. Поэтому полезно знать, каким образом можно наладить необходимый контакт.

Довольно часто случается так, что человек, чем-то интересующийся, пробуждает такой же интерес еще в ком-то. Именно так возникают разного рода кружки и общества, и чаще всего их деятельность заканчивается, когда вдохновитель и «заводила» устает. К сожалению, мы можем наблюдать нечто подобное и в отношении духовных пробуждений.

Итак, нужен зачинщик. Если бы в церквях нашлось достаточное количество таких зачинщиков в области душепопечительства, то движение душепопечительства в разных уголках света могло бы стать шире и мощнее.

Задача духовника заключается, однако, в разрешении гораздо более серьезных проблем, чем те, от которых можно помочь избавиться, выслушав собеседника тепло и заинтересованно. На самом деле пациенты могут быть не настолько раскрепощены умственно, чтобы интерес со стороны духовника мог бы зажечь и их. Сердце человека, его ум, его душа могут вместить в себя огромную боль и грусть, так что места еще для чего-то может попросту не найтись. В подобном случае задача духовника — подойти к ближнему так, чтобы тот имел возможность рассказать о своем.

Когда я еще только начинал пасторскую деятельность, со мной произошел поучительный случай. Я работал помощником пастора в одном селении и в то время придерживался демократических идей, гораздо более радикальных, чем настроения жителей этого социалистически настроенного села. Я общался со всеми, кто не боялся, что его увидят с молодым пастором (а далеко не все решались на это!). Однажды арендатор пасторской земли был приглашен в канцелярию. Для того чтобы завязать с ним контакт, я начал показывать ему книги, интересовавшие меня: Новый Завет на латинском и греческом языке, Библию на испанском языке, а также книги о миротворчестве.

Однако фермер отнесся ко всему этому весьма холодно, что меня очень удивило. Неужели его не поразило, насколько грамматика испанского языка близка к грамматике латинского?

Но я допустил еще и другую ошибку. Я сам родился в доме фермера и с детства привык к деревенской работе. Поэтому время от времени я участвовал в полевых работах, косил сено, иногда помогал собирать сахарную свеклу, пока один из фермеров не решился подойти и сказать мне, что лучше бы я не приходил на поле: жители деревни хотели бы уважать своего пастора. Я очень удивился, потому что никогда даже не подозревал, что кто-то считает работу фермера не слишком достойной уважения.

Таким образом, я совершил ряд ошибок. Как же я мог предполагать, что грамматика испанского языка или Новый Завет на латыни могли заинтересовать фермера, который вовсе и не интересовался религией!

Или что фермер может считать свою работу унизительной? И как я не понял, что он хотел этим сказать? По мнению фермера, пастору, конечно же, не пристало работать в поле — не потому, что работа на поле чем-то унизительна, но потому, что задача пастора — в ином. Вероятно, и еще одно обстоятельство могло повлиять на подобную реакцию этого человека: возможно, я попытался подойти к нему слишком близко.

Близость и отдаленность

Душепопечительство предполагает некоторую отдаленность — соразмерную отдаленность от пациента. Если духовник не сумеет правильно понять и правильно применять на практике это требование близости и отдаленности, он как душепопечитель, действуя неумело, не сможет установить необходимый контакт. Это особенно важно в наше время, когда люди необычайно отчуждены друг от друга. Закомплексованный человек, пока его состояние заметно не улучшится, не потерпит вторжения в его внутренний мир.

Особую группу составляют пациенты, всеми силами пытающиеся приблизиться к своему духовнику, который попадает в неловкое положение и теряется. Среди непрофессиональных духовников это является самой распространенной проблемой. Я еще ни разу не присутствовал на такой встрече для добровольных духовников, где бы ни шла речь о пациентах, которые, подобно лианам, пытаются прикрепиться к своему помощнику. Добровольные и начинающие духовники часто совершают одну и ту же роковую ошибку: пытаясь завязать контакт, они готовы отдать собеседнику чуть ли не всего себя. Они, словно покорный слуга, обещают выполнить все желания пациента — даже невротические! — и тогда отступать уже слишком поздно. Духовник боится ранить своего пациента и чувствует себя обязанным выполнить даже самые нелепые его требования.

Может случиться так, что больной вообразит себя ребенком духовника и будет ожидать, что последний, подобно отцу или матери, всегда готов служить ему. Право звонить своему духовнику в любое время суток, получаемое пациентом, может обернуться опасной привилегией. Также невротически незрелый «ребенок-пациент» может потребовать разрешения свободно приходить в дом духовника, когда ему вздумается. Всего этого следует избегать уже с первой встречи.

Здоровый контакт строится с самого начала на взаимном уважении, но пациент сможет это усвоить лишь в том случае, если духовник будет одновременно и суров и нежен с ним.

После налаживания контакта

Когда контакт налажен, перед нами встает множество других проблем. Мы рассмотрим здесь только вопрос, касающийся того, насколько велико должно быть влияние духовника на сам процесс душепопечительства.

Душепопечительство, ставящее ближнего в центр своего внимания, традиционно отвергает руководство пациентом. Наиболее известен среди представителей этого течения американец Карл Роджерс. Он получил образование психолога и, насколько я знаю, впервые использовал термин «пациентоцентричен» (client-centered).

Теория Роджерса, касающаяся обретения собственного «Я», довольно проста. Он считал, что если человек в течение 10 — 12 часов сможет раскрывать свою душу способному сочувствовать ему и его переживаниям человеку, то в итоге он сумеет самостоятельно найти свое истинное «Я». Роджерс верил, что сможет помочь человеку, только лишь слушая его, активно не вмешиваясь в процесс лечения.

Каждый вопрос следует рассматривать, исходя из всего круга взаимосвязанных проблем. Если душепопе-чительство построено на принципе авторитарности и активного воздействия и ущемляет собственный вклад пациента, его желание достичь зрелости, то теория Роджерса, на этом фоне, означает большой шаг вперед. Если духовник видит свою задачу в том, чтобы иметь ответы на все вопросы и давать их своему пациенту в готовом виде, тогда теория Роджерса облегчает задачу душепопечителя, а пациенту предоставляет максимальную свободу — во всяком случае пациенту предоставляется возможность быть активной стороной, а не только объектом лечения. В случае, если пациент вырос в христианской среде, получил христианское воспитание и эти вопросы ему знакомы, он может оказать себе эффективную помощь по методу Роджерса.

Однако так бывает далеко не всегда. Многие наши современники далеки от христианской церкви, одни борются со своими неврозами, другие впадают в депрессию или настолько отчуждены и закомплексованы, что было бы неправильным предполагать, будто они сами способны находить помощь и исцеление внутри себя. Поэтому без руководства, анализа и обучения нам не обойтись. Кроме того, нам нужно серьезнее отнестись к учению о первородном грехе, потому что «все мы блуждали как овцы...» (Ис. 53:6). Мы блуждаем в потемках и обязательно заблудимся, если никто не будет вести и поддерживать нас.

Поэтому односторонняя, отвергающая какое-либо руководство, пациентоцентричная теория Роджерса уступает место более активному методу душепопечительства, в котором пациент получает обучение и активное руководство, не лишаясь при этом права на рост самостоятельности и поиск своих собственных ответов. (Ср.: Clinebell.)

Это не опровергает прежнего нашего вывода о том, что пациент должен всегда быть субъектом. Кроме того, мы смело можем утверждать, что в активном душепопечительстве пациенту в большей степени помогают быть субъектом, т.е. ему всячески содействуют, помогают обрести свою идентичность и овладеть способами самореализации.

В более поздних изданиях Роджерс внес изменения в свою теорию в соответствии с вышеуказанными рассуждениями. Он вынужден был расстаться с пассивным подходом к процессу терапии. Он пришел к выводу, что ему следует гораздо активнее участвовать в проблемах своего пациента — настолько активно, что автор этой книги должен придерживаться более осторожного подхода. Заинтересовавшийся этими вопросами может обратиться к вышеупомянутой книге доктора Анкера Нильсена.

Новое, более активное душепопечительство

Когда же духовник должен быть активным? Всякий раз, когда это необходимо. Однако степень проявляемой им активности зависит от пациента. Нередко это может быть инициатива с целью активизировать пациента. Давайте рассмотрим несколько примеров.

Духовник и его пациент долго обсуждали содержание одного сна, где, в числе прочих, участвовала и собака. Она появилась в сне лишь на мгновение, и пациент сразу же решил не придавать этому значения, заметив, что она ничего не могла означать. После многочасового анализа сна духовник пришел к выводу, что собака означала нечто важное, но пациенту не хотелось этого признавать. Он рассказал о своей догадке пациенту, и, поскольку тот резко ее отверг, духовник еще более утвердился в мысли о важности этой собаки.

Спустя две недели пациент пришел на прием с виноватым и смущенным лицом — как будто он совершил что-то предосудительное и был застигнут на месте преступления. Благодаря активности духовника сознание пациента переключилось на более глубокий анализ сна, и постепенно на поверхность вышло постыдное воспоминание о содеянном грехе. Прощение греховного поступка могло произойти только в этот момент и означало новую возможность как для терапии, так и для духовного роста пациента. Мы могли бы выразить эту мысль следующим образом: выяснение значения сна повлекло за собой огромный шаг вперед на том пути самореализации, на котором человек может встретиться с Богом.

Другой случай рассказывает о том, как человек запутался в тенетах прошлой вины и вызванной ею депрессии. Он заново переживал свои прошлые дурные поступки, в результате чего все больше терял связь с настоящим временем. Духовник не помог бы этому пациенту, если бы не сумел вернуть ему ощущение настоящего момента и действительности.

Еще один случай показывает, как могут вести себя те, кто так или иначе избегает воздействия терапии. Один пациент, которому тоже не удавалось отрешиться от своих прошлых переживаний, составил длинный перечень фактов, касающихся его раннего детства. Он делал вид, что соглашается на лечение, но в действительности укрывался от него в воспоминаниях своего детства, что может показаться заманчивым при аналитическом лечении.

Вскоре пациент научился обвинять окружение, в котором он вырос, школу, родителей и т.д. (Многие дети, отрываясь от дома, получали тяжелые душевные травмы от родителей, страдающих неврозами.) Теперь же он хотел освободиться от ответственности и пытался разрешить ситуацию при помощи различных объяснений вместо того, чтобы покаяться, что сделало бы возможным и исцеление. Пациент не желал осознавать, что мы поэтапно восстанавливали его жизнь не для того, чтобы он мог бы избежать ответственности и исцеления, но затем, чтобы он мог понести ответственность за прожитое и обрести свободу, не входя в противоречие со своей тождественностью.

В подобных случаях духовник должен активно вмешиваться в процесс лечения, но делать это так, чтобы пациент доверял ему и не стремился прервать курс лечения.