Следование за Христом

Меню сайта

Я хотел показать, что Божия благодать имеет, кроме духовных ценностей, еще и другие. Я считаю, что слишком долгое время в деятельности церкви отказывались видеть физические последствия проповедования. Впали в докетизм, отрицание человечности Христа, правда, не в догматическом плане, а на практике. Таким образом мы были практически еретиками. Это подтвердил шведский богослов Густаф Вингрен в своем произведении Человек и христианин (Manniska och kristen), в котором он говорит о гностицизме нашего времени. Это проявляется в том, что из Иисуса делают нового Сократа, учителя мудрости, и принижают Его божественную сущность, утверждая, например, что чудесных исцелений больiе не случается.

В области медицины также царило подобное заблуждение — рабство материалистического монофизитства. Монофизитство отражает мнение о том, что у Христа имеется только духовная природа. Но в любом из этих случаев нет повода для самообольщения. Односторонность всегда опасна. Очевидно, Божий Дух мудрости вдохновлял первую церковь, когда она решала вопрос о христологии и приняла решение в пользу двоякой природы Христа. И не следует удивляться тому, что сатанинский материализм пытается всеми способами отделиться от «устаревшего» учения церкви. Но было бы желательно, чтобы те, кто так яростно выступает против церковных догм, сначала нашли бы в себе смелость научиться понимать, что эти догмы могут им сказать!

Совесть, «Сверх-Я» и исповедь

Темой этой главы являются основные понятия душепопечительства. В душепопечительстве, также как и в психотерапии, рассматривается вопрос о совести и ее проявлениях. По-моему, в этом вопросе специалисты придерживаются единого мнения, и, думается, достаточно будет подтвердить его только одним высказыванием.

Доцент Бернского университета в области неврологии и психиатрии доктор Эрнст Блум пишет: «Фрейд стал отцом психоанализа не только благодаря своему исследовательскому пылу, но, прежде всего, благодаря встрече с человеческим страданием. Это помогло ему понять, что всякое человеческое страдание есть страдание совести» (курсив автора).

Это утверждение может удивить читателя, и все же я смею думать, что это именно так. Правда, нам бы хотелось найти христианское решение вопроса о муках совести, но Фрейд предложил свое толкование. Эрнст Беккер в своей книге, где он рассуждает о смерти, подробно анализирует причины, не позволившие Фрейду найти христианского решения этого вопроса: он не мог подчиниться суверенитету, всемогуществу Бога.

Совесть

Что такое совесть? Я приведу несколько высказываний разных авторов, чтобы мы смогли получить достаточно полную картину об этом странном и важном явлении. Профессор в области культурной социологии Бернского университета доктор Ганс Збинден утверждает, что поэзия, проза и живопись, которые занимаются проблемой человечности, возникали вследствие внутренней борьбы и процесса творения бесчисленных поколений — борьбы, суть которой выражает то, что обычно называют совестью.

Профессор Эжен Бёлер пишет следующее: «Основываясь на изучении мышления и общем опыте, составляющем мышление и всеобщее опытное наследие человечества, мы можем охарактеризовать ее (совесть) как общее нравственное чувство человеческой души, как чувство, уравновешивающее целостность, которое можно понимать как сумму морального наследия человечества и его опыта».

Профессор Зви Вербловский, который рассматривает совесть с еврейской и ветхозаветной точки зрения, утверждает, что о совести ни разу не упоминается в Ветхом Завете. Поэтому он повторяет определение Фомы Аквинского: «dicitur епгт conscientia testificari, ligare vel instigare, vel etiam accusare, vel etiam remordere sive repre-hendere» (Сумма теологии 1:79:13). Согласно этому определению, задача совести — свидетельствовать (об истине), связываться (с истиной) и ободрять (к истине), а также обвинять, пробуждать муки совести и наказывать. Вербловский считает это определение практически полным, но замечает, что оно недооценивает самостоятельность и созидательную функцию совести.

Вербловский обращает внимание на два очень важных момента. Если мы в душепопечительстве или терапии не сможем способствовать тому, чтобы совесть нашла путь к самостоятельности и творчеству — предпосылкам человеческой свободы и зрелости, то человек, нуждавшийся в помощи, по сути дела останется без нее.

Мартин Лютер испытывал великие трудности до тех пор, пока его совесть не перестала действовать в соответствии с определением Фомы Аквинского. Проблема Лютера разрешилась только тогда, когда он решился порвать с этой обузой и отдался творческой силе. Поэтому вовсе не удивительно, что Лютер отказался от схоластического определения совести и стал, как в Ветхом Завете, называть ее «сердце» и «внутренний человек».

Исходя из всего вышеизложенного, мы можем теперь присоединиться к словам профессора Ганса Шэра о совести:

1.  Совесть — это факт, заявляющий о себе сплошь и рядом.

2.  Сложно дать точное определение совести.

3.  У совести не всегда одна и та же функция, особенно в области религии, где она взаимодействует с духовными и психологическими факторами. Таким образом становится возможным формирование и воспитание совести.

Совесть — явление многоплановое

Применяя последовательно антропологический подход, мы не должны удивляться тому, что совесть как целостная функция, определяющая личность, одинаково трудно поддается определению, как и сам человек. Само собой разумеется, что совесть — это явление многоплановое. Мы уже говорили о том, что человек трехмерен и обладает духом, душой и телом. Четвертую его составляющую мы могли бы назвать совестью, потому что именно она связывает нас с потусторонним миром.

Далее мы попытаемся рассмотреть эти вопросы более подробно. Удастся ли нам доказать, что совесть проявляет себя на трех ранее описанных уровнях?

Начнем с самого последнего. Что говорят биологи? Например, фон Монаков пишет:

«Сила, поддерживающая жизнедеятельность организма, называется horme («орме»). Жизнь всегда обнаруживает стремление к совершенству, установлению связей с другими живыми существами, с окружением и Вселенной. Значит «орме» несет в себе заряд первичного чувства, обладающего религиозной направленностью. Жизненная сила «орме» источает из себя инстинкты, которые направлены вперед и включают в себя, кроме инстинкта самосохранения и полового инстинкта, социальный и религиозный инстинкты, образующие с биологической точки зрения приоритетную группу, т.е. первобытные силы по преимуществу». Таким образом, мы видим, что даже фон Монаков, будучи биологом, сталкивается с четвертой составляющей.

Фон Монаков обосновывает это тем, что определенные явления, с точки зрения их способа влияния и устремленности в будущее, увлекают нас за пределы индивида в сторону бесконечности пространства, времени и вселенной. (Читатель, знакомый с творчеством Тейяра де Шардена, узнает в вышеуказанном точку Омега.) Далее фон Монаков пишет: «Гарантией упорядочения этой гармонии или, говоря языком биологии, системы, является принцип самонастройки функций, синейдесис, являющийся биологической совестью». Таким образом, биолог фон Монаков усматривает в окружающей природе тенденцию, силу, задачей которой является создание баланса, определение места составных частей.

Известный философ Карл Ясперс признал, что существует нечто, определяемое им как совесть здоровья, позволяющее нам подойти ближе к человеческой психике.

Совесть и психика

Говоря о совести здоровья, Джаспере указывает также на существование желания болеть, противодействие которому является задачей совести здоровья. Верность этого замечания может подтвердить любой, обладающий достаточным опытом духовник или терапевт. Во многих случаях для выздоровления пациента достаточно пробудить в нем совесть здоровья. Иногда нарушение здоровья происходит только из-за того, что совесть пострадала (см. Деяния 24, особенно 16-й стих) или ее могли ввести в заблуждение. Сколь часто порочная совесть рядится в одежды различных болезней! Кажется, что желание болеть сильнее крика совести «Ты виновен!».

Если же человек не хочет сводить счеты со своей виновностью, другими словами, если он не хочет достичь полной зрелости своего «Я», он все же не может избегнуть своей совести. В этом случае чувство вины превращается в симптомы болезни. На основе вышесказанного можно сделать вывод, что душепопечительство и терапия тесно взаимосвязаны. В терапевтическом душепопечительстве раскрывается желание пациента болеть (это может быть стремление к мести в различных проявлениях). Человек должен получить помощь для того, чтобы он мог принять решение, признать правду и свою ответственность, поскольку в этом признании сокрыта свобода. Одновременно откроются пути для творческих сил совести.

Из исследований по психологии мы знаем, что отнюдь не пассивность противостоит инициативной, творческой и значимой для человека деятельности, но чувство виновности. Поэтому простить не значит просто провести линию и тем самым перечеркнуть дела прошлого. Подобное прощение ведет к усугублению невротических проблем. Истинное прощение открывает дверь в жизнь, руководимую творческим послушанием и ответственной свободой.

Коллективная совесть

По отношению к индивиду здоровая совесть обладает созидательным действием. Поскольку благодаря ей человек чувствует ответственность за свои поступки, она составляет одну из существенных частей принципа свободы. Человек ответственен- перед Богом и перед ближним, но основной акцент все-таки делается на ответственности перед Богом. «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» — это знали апостолы и все христиане, которые хотели относиться к своей вере со всей серьезностью. Это означает, что христианин живет в диалектическом, двунаправленном состоянии напряженности. С одной стороны, он должен следовать гласу своей совести, с другой — не должен отделяться от человеческого общества. Этого не смог сделать известный французский писатель Жан Поль Сартр, который в своей пьесе «За запертой дверью» пишет о том, что ближний является адом для человека. Он не был связан моралью, им не руководила освобожденная совесть, и потому жизнь для него превратилась в бессмысленную, мученическую драму.

Искушение уклониться от ответственности перед Богом всегда сильно, и, поддавшись ему, человек легко начинает жить лишь на уровне общественных требований. Эта опасность скрыта, например, в современной демократии. Необычайно опасно утверждать, что демократия предполагает решение всех вопросов большинством, потому что весьма вероятно, что меньшинство следует голосу своей совести более последовательно и глубокомысленно, чем большинство. При разложении культуры, подчеркивающей значение совести, складывается массовое мышление, в котором при ближайшем рассмотрении прослеживается присутствие демонических сил. Законодательство в этих случаях становится суровым, бесчувственным. Оно легко может растоптать человека, следующего голосу совести, руководимой Богом. Давайте вспомним примеры, когда государства применяют насилие по отношению к тем, кто предан делу мира, потому что следуют голосу своей совести.

Истинную опасность для культуры, подчеркивающей значение совести, представляет разделение человеческой жизни на различные секторы. Опасность возникает тогда, когда государство, экономика, этика, культура выстраивает свои собственные секторы, придерживающиеся лишь своих законов. В этих случаях часто считают, что законы морали не имеют силы, например, в сфере политики и экономики! Так какие законы имеют силу? Если никто не ответит на этот вопрос, то ответ найдется при рассмотрении нынешней ситуации в мире. Закон неуправляемой конкуренции и закон джунглей. Подобный вывод можно сделать, наблюдая, как происходит загрязнение окружающей среды, бесстыдное разорение природных ресурсов, что может привести к нищете последующих поколений. Расширение и расплывчатость границ коллективной этики наносит урон совести, внутреннему закону личности и ведет к разложению совести.

Необходимо иметь в виду известные обстоятельства, имеющие отношение к психике человека. Жизнь, особенно в странах Запада, стала настолько рациональной, что существует реальная опасность разрыва связи с подсознательными духовными и инстинктивными источниками обновления. Утратив связь с духовной реальностью, мы окажемся во власти демонических инстинктов, порождающих угнетение и ведущих к остановке жизни.

Духовный слой

Мы подошли к третьему, наивысшему слою совести — духовному. Имеет смысл изучить его более подробно, и поскольку Библия является в этом лучшим нашим помощником, мы рассмотрим развитие совести в свете Ветхого и Нового Заветов.

Совесть в Ветхом Завете

В оригинальном тексте Ветхого Завета слово «совесть» не встречается. В финском переводе, наоборот, мы часто встречаем это слово (1 Цар. 24:6, 2 Цар. 24:10, 3 Цар. 8:38, Иов 27:6) как перевод древнееврейского слова leb (сердце, нутро).

Отсутствие слова «совесть» в Ветхом Завете связано с тем, что евреи, по всей видимости, не разрабатывали понятий, подобных понятиям нашей современной психологии. В Ветхом Завете человек, мыслится целостным существом. Любую реакцию своей совести человек ощущал всем своим телом. Все проблемы, так или иначе связанные с совестью, отражались на его внутренних органах: печени, почках, сердце и самом скелете: «Когда я молчал, обветшали кости мои от вседневного стенания моего...» (Пс. 31:3). На современном языке эти слова могли бы прозвучать так: «Пока я молчал, я ощущал столь сильные муки совести, что у меня как будто бы началась костоеда».

Чтобы понять этот образ мысли, нам необходимо ознакомиться с библейским представлением о человеке. В Ветхом Завете человек не может существовать без Бога. Для ветхозаветного человека отрицать существование Бога столь же невозможно, как и отрицать существование самого себя.

Такое отношение к Богу управляло всем настоящим израильтян. По их представлению, за пределами Бога не существовало ничего. Связь с самим собой могла быть возможной только через Бога. Для израильтян жизнь означала связь создания с Создателем, связь слуги с Господином. Слово Божие, особенно то, что было дано через пророков, управляло всей деятельностью.

Пророческое слово определяло различие между добром и злом. Однако прислушиваться следовало не ко всякому пророчеству, а лишь к тому слову, которому была подчинена сущность человека. Существовал риск счесть за добрую весть лжепророков, отступивших от Бога в своем сердце. Поэтому борьба между истинными и ложными пророками получила в Ветхом Завете столь большое отражение и значение. С другой стороны, признать истинного пророка было достаточно легко. Его слова, в отличие от предсказаний лжепророков, сбывались.

Ветхозаветные цари с удовольствием собирали вокруг себя пророков, которые предсказывали им счастье и удачи в войне. Слово правды, сказанное царю, могло привести к непредсказуемым последствиям, как мы это видим, например, из описания Книги пророка Даниила о Навуходоносоре. Он увидел во сне огромную статую, у которой были глиняные ноги, и призвал всех своих прорицателей и волхвов, дабы они истолковали ему значение сна. Однако ни один из них не смог этого сделать.

Я не очень уверен в том, что никто и в самом деле не мог объяснить этот сон, скорее всего, никто не решился дать правильного толкования, боясь потерять жизнь. Один только Даниил отважился это. Было нелегко сказать властителю: «У тебя нет больше власти. Завтра твое царство падет!» 30 лет тому назад всемирно известный миссионер Стэнли Джоунс предсказал распад СССР. И это неудивительно, ведь строил его в том числе и Иосиф Сталин, личным врачом которого был Владимир Бехтерев. Он — единственный, кто не побоялся поставить верный диагноз — паранойя в тяжелой степени. Он решился написать диагноз на бумаге, за чем последовала неожиданная смерть доктора, так что еще до наступления вечера он был кремирован и похоронен. Так поступают властители.

Совесть в Новом Завете

Обратим внимание на некоторые места из Нового Завета, в которых встречается слово syneidesis — совесть. Апостол Павел использует его довольно часто.

Для начала обратимся к Деяниям 23:1, где рассказывается о выступлении Павла перед иудейским синедрионом, верховным судом. Он говорит: «Мужи братия! я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня». За это он получает удар по лицу.

Однако Павел знает, что поступил правильно ровно настолько, насколько это было в его власти. В Деяниях 24:16 говорится: «Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную (в финском переводе: неоскорбленную) совесть пред Богом и людьми».